Конфетки. Сергей Ерус
и лечит,
И как запоздала весна…
Мёд и корица,
остывшая пицца.
И тишина.
И спокойные лица.
На подоконнике –
синяя птица
Желает нам доброго сна.
Фатальное невезенье:
Вот ты наступил в говно –
И остановилось мгновенье…
Но не прекрасно оно!
Вечность целует меня небрежно.
От поцелуя внутри всё ноет.
Лёд и огонь в поцелуе этом.
Умираю ли я?
О, мой друг! Конечно…
Впрочем –
как и всё остальное
Население этой планеты.
Чем забита голова?
Непонятно…
Мысли, образы, слова…
Всё невнятно.
Голова болит мечтой
Невозможной.
Буду с этой хуетой
Осторожней.
Кто придумал эту пакость
Птицей мира называть?
Всюду, где говно и слякоть,
Ищет он себе пожрать.
Встретишься с сизоголовым –
Не свернёт, не отойдёт.
А в полёте – мчит в лицо вам.
Облетит. Но – обосрёт.
О, не верьте, что он скромник…
Он – иная ипостась.
Голубь – это птица-гопник.
Голубь – это птица-мразь!
Мнит оппонент тебя наивным как дитя…
Покуда не въебёшь ему с локтя.
Вчера неблагодарный бомж
Считал монеты у вокзала:
«Почти пятьсот рублей. И всё ж
Мне этих денег будет мало!
Однако ж обмельчал народ!
Мелка мораль, идея мелка…
Что ни прохожий – то урод.
Что ни банкнота – то подделка!
Как оглянёшься – свет не мил;
Повсюду рулят пидарасы!
Мир никудышный победил
Из омерзительной пластмассы!
От молока до папирос –
Всего порока смрад коснулся!»
…А мимо ехал говновоз
И на бомжа перевернулся.
Перчатки, фрак, часы златые,
Слоновой кости трость в руке…
Ты щедро платишь чаевые
И исчезаешь вдалеке.
Не верь, что скрытое не видно.
Судьбу, мой друг, не наебёшь.
И если ты родился быдлом –
Наверно быдлом и помрёшь.
Вот птица. Все её труды –
С утра проснуться, поклевать чего-то,
Почистить клюв, из луж попить воды…
И жизнь её – как будто не её забота.
И ей насрать на наши чудеса,
На достижения высоких технологий,
На мысли важные, шальные голоса,
На образ жития убогий:
По будням вкалывать,
по выходным бухать,
По праздникам – исправно ужираться…
Рождаться, вслед за этим – умирать.
И вновь,
точь-в-точь такими же, рождаться.
Предвижу стычку с неким упырём.
Он