От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое. В. А. Никонов
Борнхольм в Балтийском море. Сдался немецкий гарнизон, уже более полугода окруженный в Дюнкерке. К удивлению британских, французских и чешских офицеров, принимавших капитуляцию, комендант крепости вице-адмирал Фридрих Фризиус явился с собственным актом о капитуляции, уже подписанным.
В Лондоне основные празднества прошли еще накануне, но и 9 мая люди продолжали толпиться – у ворот Букингемского дворца, на Уайтхолле, Пикадилли, Трафальгарской площади, в Гайд-парке, на площади Парламента, у Сент-Джеймсского парка. Дети ходили по улицам, завернувшись в американские, британские и советские флаги. Тысячи юнион-джеков, звездно-полосатых и серпасто-молоткастых, торчали из окон.
Премьер-министр Уинстон Черчилль все утро 9 мая работал в постели, в постели же и пообедал. В середине дня с дочерью Мэри он съездил в американское, французское и советское посольства, в каждом из которых поднимал бокалы за победу.
В Лондоне в тот день находился молодой дипломат (и сын старого революционера, бывшего посла в США и Японии) Олег Александрович Трояновский. Вот его рассказ: «Как и в Москве, это было время всенародного ликования. Где-то в середине дня в посольство позвонили из Министерства иностранных дел и сообщили, что премьер-министр Уинстон Черчилль сейчас поехал в посольство США, чтобы поздравить американцев с победой, а оттуда направится в наше посольство. Посол Федор Тарасович Гусев срочно собрал старших дипломатов, приказал привести в порядок представительские помещения, выставить напитки и закуску. Меня пригласили на всякий случай, если вдруг понадобится переводчик.
Вскоре в открытой машине, стоя ногами на сиденье и приветствуя прохожих известным знаком победы в виде латинского V, приехал Черчилль в сопровождении одной из своих дочерей. Как мне показалось, премьер уже был навеселе, что неудивительно, учитывая исторический характер отмечаемого события. Наш посол провел его в главный приемный зал, познакомил со старшими дипломатами и наполнил рюмки».
Черчилль произнес короткую проникновенную речь. Упомянул о вкладе Красной армии в победу над Германией, не преминув подчеркнуть, что Великобритания в течение двух лет в одиночку воевала с Германией. И завершил свою речь словами:
– Сегодня, когда народы всего мира празднуют великую победу, мои мысли обращаются к Сталину.
Тут он повысил голос и почти прокричал:
– Великому Сталину!
«Это было внушительно, хотя, на мой вкус, слишком выспренне», – заметил Трояновский.
Клементина Черчилль, которая в тот день была в Москве, из английского посольства послала телеграмму мужу: «Мы все собрались здесь, пьем шампанское в двенадцать часов и поздравляем тебя с Днем Победы».
Еще утром британский временный поверенный в Москве Робертс обратился в НКИД с просьбой организовать прием Клементины Черчилль в Кремле для передачи поздравления от мужа или хотя бы разрешить ей зачитать это послание по советскому радио.
Аудиенции