Невидимые руки, опыт России и общественная наука. Способы объяснения системного провала. Стефан Хедлунд
type="note">[86].
Третий – возможно, самый пессимистичный – вывод касается плачевных результатов, достигнутых «нестабильными» странами. Наперекор всеобщей вере в конвергенцию и догоняющий рост сегодня мы наблюдаем мир, четко поделенный на победителей и проигравших. Ландес в присущей ему прямолинейной манере описывает ситуацию следующим образом: «В мире есть три типа стран: страны, в которых люди тратят много денег на то, чтобы похудеть; страны, в которых люди едят, чтобы жить; страны, в которых люди не знают, как и когда они в следующий раз поедят»[87].
Посреди растущего пессимизма по поводу возможности стимулировать развитие в странах третьего мира в хаос внезапно окунулись страны второго мира. Когда Советский Союз и страны Восточной Европы, в которых господствовало централизованное планирование, погрузились в кризис, этот кризис показался многим «окном возможности» для внедрения «системных изменений». Надежды возлагались преимущественно на силы, заключенные в возможностях и собственных интересах, и высвободить эти силы должно было дерегулирование.
Хотя напрямую никто этого никогда не говорил, временами казалось, что «вашингтонский консенсус»[88] о том, как нужно проводить реформы, был основан на убеждении, что сочетание демократии, рыночной экономики и верховенства закона представляет собой некое естественное исходное положение дел в обществе. Если двигаться из этого состояния, успех будет гарантирован при условии устранения всех помех. Заявления, сопутствовавшие реформам, отчетливо отражали это убеждение. К примеру, выражалась надежда на то, что «грабительскую руку» государства можно будет одеть в «бархатную перчатку» приватизации[89].
Однако результат оказался весьма далек от ожиданий. Вместо того чтобы продемонстрировать стремительное восстановление экономики и догнать Запад, все страны с экономикой переходного типа погрузились в переходный кризис, за которым последовали общественные пертурбации, иногда весьма и весьма серьезные[90]. В случае Российской Федерации ВВП страны только к 2007 г. сумел доползти до уровня 1990 г.[91] Очевидно, что где-то была допущена ошибка, причем крупная. Вопрос в том, что же это была за ошибка.
Выступая в вашингтонском Центре имени Вудро Вильсона в июне 1997 г., глава Федеральной резервной системы Алан Гринспен вынес следующий вердикт вере в системные изменения и шоковое дерегулирование рынка: «Значительная доля того, что мы считали само собой разумеющейся частью нашей свободной рыночной системы и называли человеческой природой, оказалось вовсе не природой, а культурой»[92]. В следующих главах у нас еще появятся основания вернуться к такому пониманию «культуры».
Сейчас мы можем завершить эту тему, отметив, что реальность как в странах третьего мира, так и в «переходных» странах бывшего СССР разительно отличается от того, чего мы могли бы ожидать, исходя из веры в возможности
Landes D.S. The Wealth and Poverty of Nations: Why Some Are so Rich and Some so Poor. New York: Norton, 1999. P. XIX.
Изначально это понятие было изобретено Джоном Уильямсоном для описания тех советов, которые Всемирный банк и МВФ предлагали в поддержку экономических реформ в Латинской Америке в конце 1980-х годов (см.: Williamson J. (ed.). Latin American Adjustment: How Much Has Happened? Washington, DC: Institute for International Economics, 1990). Впоследствии это выражение стало популярным при обсуждении реформ в странах бывшего СССР; вначале оно звучало с уважением, но постепенно приобретало все более презрительный характер. См. также: Williamson J. Democracy and the «Washington Consensus» // World Development. 1993. Vol. 21. No. 8. P. 1329–1336.
Shleifer A., Vishny R. The Grabbing Hand: Government Pathologies and Their Cures. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1998.
Нужно понимать, что в разных странах ситуация сложилась по-разному. В Польше, например, снижение ВВП продолжалось чуть более двух лет, а затем начался стабильный рост. См.: Hanson R Barriers to Long-Run Growth in Russia // Economy and Society. 2002. Vol. 31. No. 1. P. 64 and passim.
C 1989 г., последнего года, когда в СССР был отмечен экономический рост, и до 1998 г., когда наступил финансовый кризис, ВВП упал на 43,7 %. К концу 2006 г. ВВП все еще был на 5,5 % ниже уровня 1989 г. (данные доступны по ссылке: URL: http://www.ebrd.com/country/sector/ econo/stats/sei.xls).
Greenspan A. Remarks by Chairman Alan Greenspan. 1997. Текст доступен по адресу: URL: http://www.federalreserve.gov/boarddocs/speeches/ 1997/19970610.htm (ссылка по состоянию на 19 января 2010 г.). Здесь стоит отметить, что эта речь была произнесена более чем за год до финансового кризиса, разразившегося в Москве в августе 1998 г. Если бы руководители западных фондов были готовы услышать Гринспена, слово которого в обычных условиях никогда не ставилось под вопрос, они могли бы, возможно, избежать потери миллиардов долларов, вложенных в обесценившиеся российские ценные бумаги и выданных в виде кредитов. К несчастью, слова Гринспена о России были слишком далеки от преобладавшей на рынке моды.