Список Шиндлера. Томас Кенилли
в указы».
Ибо Ицхаку Штерну – уже сейчас, когда не прошло и семи недель после введения «нового порядка» в Польше, – приходилось существовать в соответствии не только с этим указом, но и со многими другими.
Ганс Франк, генерал-губернатор Польши, лично подписал и выпустил в свет целых шесть ограничительных указов, перепоручив остальные правителю округа, доктору Отто Вахтеру, группенфюреру (генерал-майору) СС.
Штерн, кроме непременного оповещения о своем происхождении, обязан был иметь при себе специальное регистрационное удостоверение с желтой полосой. Когда Штерн, кашляя, стоял перед Шиндлером, уже три недели действовал указ, запрещающий приготовление кошерного мяса, а также оповестивший о создании трудовых лагерей для евреев. Официальный рацион питания, полагающийся Штерну как «унтерменшу» (недочеловеку), был лишь чуть больше половины того, что полагалось полякам и неевреям, хотя и они тоже получали его как унтерменши.
И, наконец, 8 ноября было выпущено распоряжение, потребовавшее от всех краковских евреев не позже 24-го числа пройти регистрирацию.
Штерн в полном спокойствии и некой абстрактной созерцательности осознавал, что указы будут продолжать выходить в свет, все более обсекая его жизнь, пока у него не останется право только дышать.
Большинство краковских евреев также ждали бурного потока распоряжений. Жизнь затрещала по всем швам – евреев из shtelts, маленьких местечек, отправляли в город работать в угольных разрезах, интеллектуалов же гнали на село убирать навоз. Время от времени возникали спорадические бойни, как, например, в Турске, где дивизион артиллерии СС заставил людей весь день работать, наводя мост, а вечером всех согнали к деревенской синагоге и расстреляли.
Такие события будут теперь происходить постоянно. Но рано или поздно все как-то наладится, устроится; еврейский народ постарается выжить, подавая прошения и подкупая власти – старый метод, он срабатывал еще во времена Римской империи, сработает и сейчас. В конце концов, гражданским властям нужны евреи, особенно если они составляют десятую часть населения! И все же Штерн смотрел в будущее без оптимизма, он не был прожектером. Он не считал, что законодатели в ближайшее время утихомирятся и можно будет начать с ними серьезные переговоры.
Их, евреев, ждут куда худшие времена.
Но поскольку он не знал, с какой стороны полыхнет пламя и какой оно будет силы, дабы испепелить их, он предпочитал не думать о будущем.
– Весьма любезно с вашей стороны, герр Шиндлер, что вы своим замечанием благородно дали мне понять, что мы на равных.
– Этот человек, – представил Ойе Ицхака Штерна, – правая рука Бучхайстера. У него хорошие связи в деловом мире Кракова.
Штерн находился не в том положении, чтобы спорить с Ойе. Кроме того, он не знал, почему treuhander рассыпается в любезностях перед невозмутимым визитером.
Ойе извинился и покинул их.
Оставшись наедине со Штерном, Шиндлер заявил, что был бы весьма благодарен,