Кровавый век. Мирослав Попович
наиболее выразителен у Винниченко, который готов был принять все социальные программы большевиков – при одном условии: признание суверенитета Украины. Философские симпатии Винниченко, его субъективистская концепция «честности с собой» мало чем отличались от идеологии «Украинской хаты» Шаповала.
В воспоминаниях Грушевского и Винниченко вырисовывается малосимпатичная фигура Шаповала как неуравновешенного, эгоцентричного и импульсивного человека. Следует заметить, что слабости характера Шаповала охотно эксплуатировали его оппоненты: он легко загорался, обижался и отказывался от всех должностей и выгодных предложений, чем политическое окружение немедленно пользовалось. В эмиграции Шаповал стал правой рукой руководства УПСР и профессиональным социологом.
Винниченко позже писал, что главной целью его политического круга была даже не украинская государственность, а украинское национальное самосознание. Он признавал, что для государственной национальной работы не было кадров – «…откуда они могли взяться, когда мы не имели своей школы, когда не имели никакой возможности иметь свою массовую интеллигенцию, из которой можно было бы выбрать тех и опытных, и образованных, и национально сознательных людей… Мы же никакого ни государственного, ни административного опыта не имели и не могли иметь. Была группка, состоящая из журналистов, политических эмигрантов, учителей, адвокатов, вот и все… Мы понимали всю опасность, которой подвергали саму идею украинской державности на случай неудачи, на случай выявления нашего бессилия, немощи (невміння), незрелости. Но нашей целью, существенной, базовой целью была не сама государственность. Наша цель была – возрождение, развитие нашей национальности, пробуждение в нашем народе национального достоинства, чувства необходимости родных форм своего развития, получения этих форм и обеспечения их. Государственность же есть только средство для этой важной цели… Выиграли ли бы мы или проиграли, а процесс все равно пошел бы, и он уже сам искупил бы и покрыл бы все возможные неудачи».[208] К этому можно только прибавить, что не только государственнические, но и социальные цели имели для Винниченко значение лишь постольку, поскольку «пробуждали в нашем народе национальное достоинство».
Жутко становится от того трагического ощущения обреченности, которым веет от признаний Винниченко. Всё – и государственность включительно – заранее приносилось в жертву будущему вызреванию национального самосознания. Возможно, здесь ощутима некоторая его личностная театральность и авантюрность, – но, читая более поздние спокойные выводы Шаповала о неизбежности поражения Украинской Народной Республики (УНР) в результате того же отсутствия кадров национального происхождения, убеждаешься, что по-разному эта обреченность воспринималась по крайней мере многими вождями «украинской революции».
В. К. Винниченко
Статистика позволила