Девять изб у темного леса. Анатолий Константинович Ехалов
полицай, из козлов происходим.
— Оно и видно, — угрюмо сказал полицай. —Ну, а ты кто-такой? — Бульдог ткнул лапой в Медведя. —Чем промышляешь?
— Михайло Потапович я. Мы из лесной глухомани. Только из берлоги вылез. Пошел в город лапти продать, да тут, видно, надо ухо востро держать. Ограбили.
— Ну, а твое погоняло как? — Обернулся полицай к Баннушке.
— Погоняло,,, Это я не знаю, — закраснелся Баннушко
— Зовут как?
— Баннушком и зовут. Мы баннушки за каменками живем безвылазно.
— А зачем в город приперся?
— За гвоздями…
— Ясно с ними, — Захлопнул майор журнал. — Веди их, сержант, в обезъянник до выяснения.
— Руки, лапы, копыта за спину, — скомандовал сержант.
Лязгнул замок решетки.
В обезъяннике обезьян не было, только на лавке лежал здоровенный кабан, выставив наружу желтые прокуренные клыки.
— Что, караси, припухли? —Сказал кабан не поднимаясь. —На чем погорели? Хату бомбанули?
— Мы не караси, — возразил Баннушко.
— Ограбили нас! — Вздохнул медведь.
— Этакого громилу обидели, — захохотал Кабан. —Кто хоть?
— Есть такой, — пожаловался Баннушко. —Шарком зовут. Пирог у нас с треской стянул. Тут нас и повязали.
— Знаю этого шакала, — оскалился Кабан. — Подлая скотинка. Родную бабушку ограбит…
— А сам чего? — полюбопытствовал Яшка.
— Да тут одному лосю пятак начистил, — лениво отозвался Кабан.
Друзья, наконец, присели на лавки.
— Чего же теперь будет? — Вздохнул Мишка. — Как из-за этой решетки выбраться?
— Деньги есть? — Спросил Кабан.
— Тыща осталась, — Ответил Козел.
— Отдайте сержанту, — посоветовал Кабан. — И ступайте с Богом.
…Через полчаса они уже шагали по городу свободные.
— Эх, — вздохнул Мишка. — Есть-то. как хочется, и в кармане ни копья.
— Надо концерт дать. — Нашелся Яков. — Я сейчас за пилой сбегаю в блинную. Заработаем…
Первый концерт
Они устроились на поребрике пересохшего фонтана. С одной стороны площади был большой магазин, с другой — банк. Поэтому народу здесь было много. Одни стояли в очередь за деньгами в банк, другие, получив деньги, спешили потратить их в магазине. А потратив, шли опять в банк.
— Поехали! — сказал козел, взявший на себя роль продюсера. Мишка щелкнул когтем по пиле и она отозвалась тонким жалобным звоном. Мишка поймал тональность и Яшка затянул фальцетом:
— Вот помру я, помру я,
Похоронят меня…
Баннушко с Мишкой подхватили:
И никто не узнает,
Где могилка моя…
Полилась задушевная песня меж серых каменных домов, банков и магазинов, полных еды и всякой всячины. Стали вокруг наших певцов люди собираться. Яшка сдернул с Баннушки шапку, на асфальт положил.
Долга