Роман на лестничной площадке. Мария Ордынцева
Алимовна достала бумагу, ручку и стала что-то писать, задавая вопросы о месте учебы и жительства, моих оценках, моих интересах, потом сказала:
– Так вот, Саша Измайлова, советую тебе бросить эту компанию. Они тебя ничему полезному не научат. Это общество не для тебя.
– Почему же? – спросила я немного нервно, все еще злая на Берта.
Женщина задумчиво взглянула на меня и пояснила:
– Они уже не смогут исправиться. Их образ жизни – это пьянки, драки, курево и проститутки, иногда и наркотики. Не порть себе жизнь.
– Но ведь не все такие, – возразила я, просто чтобы не оставлять ей последнее слово. Алкоголь во мне все еще подогревал мою смелость.
– Не все, – согласилась она, – но многие.
– Они не такие, я чувствую, – призналась я, впервые озвучив даже для себя самой свои ощущения.
Фаина Алимовна положила ручку, сцепила пальцы и положила на них подбородок, словно оценивала меня. Потом вздохнула:
– Чувств мало. Нужен опыт. И ты в этом еще не раз убедишься, – она снова взялась писать что-то. – Все, иди пока что. Я предупреждаю, что, если поймаю тебя еще раз в той же компании, поставлю на учет. Поняла? Куришь?
– Недавно научилась, – почему-то я была не в силах ей лгать.
– Бросай, сейчас будет легче, чем потом. Пьешь?
– Да, – к сожалению, и это стало правдой сегодня.
– То же самое советую. Ступай. Позови ко мне… как уж его у вас кличут? Берта.
– Берт, тебя, – позвала я, выйдя из кабинета, и снова села на прежнее место.
– Ну чо? Первый раз предупредили? – спросил Качок радостно. – Еще два раза осталось, и будешь как я!
– Спасибо, не хочется, – поблагодарила я за информацию.
Глава 3.
Итак, я связалась с нехорошей компанией и деградировала в глазах окружающих. Фаина позвонила мне домой. Я слушала, сидя под ее дверью на неудобном стуле, официальный строгий тон инспектора, закрыв лицо руками, не замечая ничего вокруг, пока не почувствовала чью-то ладонь на своем плече. Инстинктивно обернулась и увидела слегка озадаченные глаза Кента:
– Саш, ты плачешь?
– Нет, – помотала я головой. Я действительно не плакала, просто хотела собраться с мыслями. Мне нужно было выстроить оборону, предстоял сложный разговор с мамой после моих приключений в милиции. Внутренне настроившись, я заготовила уже кучу аргументов, что ничего плохого я не делаю и ребята в целом неплохие. Я повторяла про себя эти мантры, чтобы лучше запомнить. Неожиданная моральная поддержка от малознакомого, практически постороннего человека произвела на меня неожиданный эффект: я встряхнулась, выпрямилась, выдохнула и повторила: – Нет, не плачу.
– Хорошо, – кивнул он и улыбнулся. – Не переживай, все будет хорошо.
Как ни странно, он оказался прав. Разговора с мамой не последовало, хотя я ждала его весь вечер. Мама читала журнал, отчим смотрел телевизор, а я сидела в своей комнате и пыталась учить уроки. Успеваемость не должна была страдать от личных проблем.
С