Роман на лестничной площадке. Мария Ордынцева
начать курить. Здесь же, видимо, это было в порядке вещей и даже приветствовалось. Да, я слышала, что это вредно. Но как-то все это проносилось мимо меня. У нас в семье никто не курил.
– Еще чего! Сашка – золото, сундук сокровищ! А вы хотите ее испортить! – рассердилась Монтана, пытаясь выскочить из крепких объятий дружка. У нее это, конечно же, не получилось.
– Как она тебя любит, – позавидовал Алик. – Меня бы она так любила, – и посмотрел мечтательно на подругу. А та на него сверху вниз уничтожающим взглядом, за которым я прочитала радость и скрытое удовольствие. Ей нравилось нравиться ему. И все же для убедительности, чтобы не выдать себя, она пригрозила:
– Щас как дам, чтобы не говорил глупостей!
– Держи сигарету, – предложил мне Берт. – Буду тебя учить. Затягивайся иии – ммммм хорошооо, – он забавно демонстрировал жестами сказанное.
Берт не спрашивал моего согласия, но, принимая меня в компанию, он обусловливал и правила. Хотела ли я возразить в тот момент? С удивлением я поняла, что не хотела. Я приняла правила игры. Более того, мне стало любопытно не только то, чем все это кончится, но и то, как это – быть взрослой. Даже если это выражалось всего лишь в курении.
Я взяла протянутую мне Бертом начатую сигарету и попробовала затянуться. Тут же закашлялась, глотнув дыма. Берт заботливо похлопал меня по спине, улыбаясь:
– Ниче, так со всеми бывает с непривычки.
– Берт! Ты дурак! Что ты делаешь! – крикнула Монтана, пытаясь вырваться из рук Алика и непременно треснуть Берта, который прятался за меня в это время, уворачиваясь от ее кулаков. Алик при этом старался оттаскивать ее подальше, поэтому чаще всего Алькины кулаки мельтешили у меня перед носом. А я, еще не отойдя от дыма – скажем мягко, не самого приятного, пыталась отдышаться.
Поняв, что все уже случилось и ей не удалось что-то изменить, Алька напустилась на Алика, помолотив его за соучастие по плечам и по голове. Несильно, скорее на публику. Алик смеялся, для него эти побои были все равно что жужжание мухи или укус комара. Когда она бросила свое бесполезное занятие, он завалил ее и принялся целовать. Так кончались все их несерьезные ссоры, как потом выяснилось.
– Да ладно, Алька, видишь, ей понравилось, – сказал ей на всякий случай Берт, совершенно не надеясь, что та его услышит. – Как ты? – спросил он меня с интересом.
– Да вроде живая, – ответила я. Я и вправду уже отошла от неприятного впечатления и готова была повторить.
– Будешь со мной ходить? – без всяких предисловий спросил Берт, протягивая мне сигарету снова.
– Нет, Сашка! Он тебя снимет! – запротестовала Монтана откуда-то снизу из-под Алика и пихнула дружка в бок: – Да отстань ты!
– Не сниму, я же еще не полный гад, – заверил Берт, приложив ладонь к сердцу. – А вот целовать буду. Это не запрещено.
Она пыталась что-то еще сказать, но Алик дальновидно стал целовать ее в губы, чтобы она замолчала.
Я слушала, как они решают мою судьбу. И, наконец, спросила:
– А,