Ирма. Виктория Повольнова
кто не делал её, экстрасенсорику, делом всей своей жизни. Я тоже раздумывала о получении высшего образования. Вот только всё никак не могла определиться, куда пойти? Как правило, экстрасенсы выбирали себе профессии исходя из своих способностей. Мои способности давали мне возможность пойти в полицию. (Ну, или работать в бюро находок.) Я не хотела быть полицейским, это однозначно. Но и подходящей работы я пока для себя не видела. Может, возьму год на раздумья?
У Миры всё было проще. Она была внучкой великого Богдана Бокалдина. Ей и Саше уже приготовлено место под солнцем в мире экстрасенсов. К слову, напарница это вполне заслуживала. Она честно отрабатывала свои оценки, в отличие от брата. Да и как медиум Мира была сильна. Она рисковала подвигнуть Исаака Израилевича, когда наберётся опыта.
– А точно, забыл! – Денис хлопнул себя по лбу. Причём очень сильно. – Вы же такие же, как тётя Зоя.
Мы с Мирой переглянулись. А вот это уже интересно. И что же тётя Зоя, то есть Зоя Леонидовна?
Увидев наши прищуренные взгляды, направленные на него, парень с недоумением спросил:
– А вы разве не, – он осмотрелся по сторонам, а затем, максимально понизив голос, спросил: – экстрасенсы?
– Откуда ты знаешь про экстрасенсов? – спросила я.
– Все знают, что тётя Зоя экстрасенс. Мама сказала, что вы её родственницы. Значит тоже экстрасенсы.
М-да, экстрасенсорные способности передаются немного по-другому. Хотя родство здесь играет не малую роль. Не зря же есть целые династии. К примеру, опять же, Бокалдины.
– Я чё не прав?
– Прав, – пожала плечами Мира. – Но это тебя не касается. – Она подалась вперёд. – Лучше расскажи ещё про усадьбу.
– А чё про неё говорить? Усадьба, как усадьба.
– И что, там, кроме беременных девушек больше никого не убивали? – спросила Мира.
– Почему? Убивали. Я имел в виду, что это обычное гиблое место.
– Ну, так расскажи нам о нём. Какие ещё убийства там были?
Денис задумчиво потёр подбородок. Парень зажмурил один глаз, а второй возвёл к потолку, при этом сморщив лицо. Очень глубокий мыслительный процесс.
– Ну, это не совсем убийство. Короче, – он хлопнул ладонями по бёдрам, – в 90-х это было. Там девушку пятеро неизвестных изнасиловали. Она после этого повесилась.
– Опять неизвестные, – протянула я.
– Ага. А девчонка эта была дочкой нашего фельдшера Валентина Михалыча. Уж не помню, как её звали, то ли Наташа, то ли Саша, то ли Даша. Но не суть. В общем, как Колька рассказывал, он сам тогда пешком под стол ходил, всё село перетряхнули, никого не нашли. Но менты были уверены, что это кто-то из местных был. Фельдшер наш, Валентин Михалыч, говорят, до этого случая был молодой, цветущий дядька, а как это случилось…Он в 40 на 60 выглядел, а сейчас ему под 70 или около того, вообще на все 90. Жена после этого с ним развелась, из Берёзонек умотала. А он ещё работает. Говорят, всё ждёт, когда его бог к рукам приберёт. А тот всё никак. У него сердце получше нашего работает. – Мы с Мирой усмехнулись.