Жопная практика. Афина Сафонова
а она шила белые кружева золотыми тонкими нитками, шила и шила. И детей своих не душила. Хороший это, наверно, лайфхак.
Применяю.
Глава 6. Ганди: не противься этой жопе. Карнеги: случилась жопа – улыбнись ей!
Не противься небезопасности. И улыбнись!
На дворе стоял 2007-2008г.
Кто-то заканчивал школу. Кто-то становился родителем. Кто-то устраивался на работу. Кто-то, прости Господи, шел на митинг.
А я дралась с МСЭКом за инвалидность.
Так получилось. В багаже неотменимых событий судьбы, который гибрид мешка Деда Мороза с террористическим чемоданчиком, я вытащила какое-то говно. Разглядев, убедилась, что говно – редкое;
что, дабы в этом говне не утопнуть, мне надо будет всю жизнь с ним бороться;
и что мне положено за это денег от государства.
Потому что одновременно бороться с говном и работать никаких сил не хватит. Мне даже бумажку такую из больницы дали, где в графе "работоспособность" написано "раз в день после еды", могу показать.
И вот, сверхподготовленная (вооруженная томами медкарточек и дебильнейшим оптимизмом) прибыла я в это здание скорби.
Здание было мутное, советски-облезлое. На вид напоминало школьную раздевалку, старую поликлинику, морг, сбербанк в 90х и бюро социальных услуг. В коридоре сидели увечные.
Сидели.
Сидели.
Сидели.
Сидели.
Сидели.
Часов через 5 сидения (увы, не шучу) единственная дверь в углу открывалась и оттуда вызывали, чтобы сообщить:
"Признаков необратимых декомпенсированных повреждений вашего организма недостаточно для присвоения вам группы, домой идите, ариведерчи. Ну или можете съездить на Камчатку сделать рентген мозжечка, если успеете за три часа до обеда и отпуска".
Сидельцы реагировали разнообразно. Кто-то (я) просто плакал. Кто-то практиковал коматоз. Понять по коматозному, отказали ему или нет, было сложно. И я была готова смириться, убиться и уйти, куда мне положено… Но со мной была моя матушка!
А у матушки моей тоже было редкое заболевание: скандализм мозга. Стоило ей показать окружающим, как неизлечимо она больна, как они резко решали предпринять действия по минимизации с ней контактов. Так вышло и в этот раз.
Матушка зашла. Без очереди. Из-за двери раздались крики. Кому-то (врачам) стало плохо. Им стало плохо представлять перспективы работы в своей должности. На них зримо надвигалось насылаемое моей матушкой проклятие проверок.
Матушка вышла. И меня позвали в кабинет второй раз.
Я зашла. Меня попросили снять штаны. Пощупали. Попросили одеть штаны. Попросили нагнуться. И велели подождать в коридорчике.
Всего лишь через полчаса ожидания радостный голубь мира (вру, медсестра) вынесла мне оливковую ветвь (вру, назначение второй группы и пенсии).
И я пошла домой с розовой справочкой.
В дебильнейшем оптимизме.
Матушка ещё ругалась, чтобы я перестала пританцовывать