Виртуальная реальность. Юрий Федорович Мордашов
заключается в том, насколько лет он смог задержать науку. Можно добавить, что научная элита – люди особого рода, прежде всего, талантливые, однако не лишены тщеславия, зависти, часто не от мира сего, со своими представлениями о долге и морали. Что же касается драмы ученых и истории развития научного знания, то их можно отнести к детективному жанру.
Роль разума в социологии преувеличена. Человек творит мир, но он не осознает, не предвидит те последствия, к которым приводят его благие намерения. Разум не всегда является спутником прогресса. Так, попытка рационально организовать общество на основах «свободы, равенства и братства» закончились во Франции массовым террором, в котором погибли и противники, и сторонники просветительских идеалов. Разум человека ограничен, поэтому человек не только не способен планировать свое будущее, но и адекватно оценивать происходящие исторические события. Так, в период первой технической революции в Западной Европе известные философы пессимистично оценивали будущее западной культуры, говорили об умирании западноевропейской цивилизации как результата победы техники над духовностью.
Как считает В.Е. Захаров, «наука никому и ничему не должна. Наука существует для того, чтобы быть наукой. “Роза это роза, это роза, это роза”. Дайте этой розе расцвести, и остальное приложится. Наука будет производить знания, промышленность их исполнять. Но роза ‒ это живое растение. Её нужно поливать, подкармливать, охранять от заморозков. Наука тоже нуждается в уходе. Собственно, нужны только два условия: уважение к профессии ученого и адекватное финансирование»[11].
Однако другие ученые по-иному оценивают проблемы науки. «Так, Ю.А. Шрейдер усматривает корни тотальной идеологии, в основе которой лежит господство заданной идеи, реализация которой подчиняет себе всю жизнь общества, в утверждении приоритета теоретической идеи, претендующей на объективное знание, на “разумную истину”, над живым свободным личностным сознанием в полноте его мироотношения. [Речь идет об очень старой дилемме: “Знания важнее действительности” или напротив, “действительность, раскрывающаяся сознанию, выше любого знания о ней”. Эту дилемму можно представить еще и так: чему отдать приоритет – знанию, программирующему личность или личность (как онтологической реальности), свободно соотносящей знание с жизнью. (Шрейдер Ю. Сознание и его имитации// Новый мир. 1989. №11. С.247)]»[12].
Л. Февр полагал, что каждая из наук отвечает за собственную предметную область: так, например, психология изучает ментальные функции, а социология – социальные. «Психология с трудом высвобождается из пут философских словопрений и только-только вступает на твердую почву экспериментальных исследований. О социологии заговорили всего каких-нибудь сто лет назад, а в настоящую науку она превратилась и того позже. Что же касается дисциплин, которые за последние столетие выявились из перемешанных слоев Истории, то они еще попросту не успели обрести ”права гражданства”. Лишний