Время вины. Ульяненко Елена
и даже кусочек зимы. Но сегодня звено цепи не выдержало и раскололось, не то звякнуло, не то скрипнуло, подарив свободу огромному серому псу с подранным ухом.
Полкан бежал огромными прыжками, гремел цепью, рычаг, хрипел, желая разодрать эту хитрую черную тварь. Муська слышала, как ломается наст и хрустят прошлогодние сухие ветки под его огромными лапами, она представляла, что вот так же сама хрустнет и успокоится. Но ей нельзя. Сейчас нельзя. Она отчётливо слышала биение пяти маленьких сердец внутри себя. И Полкан теперь был не просто нелюбимым псом, но угрозой для пока ещё не родившихся котят.
Полкан – дурак, кроме двора ничего не знает, – думала Муська, пытаясь ускориться, – Трасса, тут совсем рядом, там мне бежать легче, а этого дурака быстро на колесо намотает.
Снег густой и крупный повалил неожиданно, кошке дорогу выглядывать незачем, а для ее преследователя это означало верную и скорую гибель. Муська улыбнулась своей хитрости и рванула изо всех сил, из последних сил, вперёд. Вот оно. Свет фар на миг ослепил ее, и она побежала прям под колеса. Была уверена, что успеет. Всегда успевала. Но теперь она стала толще и тяжелее на целых пять маленьких сердец.
Она слышала вой Полкана, слышала горечь и любовь в этом вое. Он провожал ту, которая учила его отличать добро от зла, правду от хитрости. Он забыл все, кроме ее шершавого языка, лижущего оцарапанный глаз. Он помнил ее тихое мурчание и мягкую черную шерсть, он помнил, как оказывается любил эту черную тень.
Закинув голову, он разодрал воем ночную тишину, так по-собачьи проводил на другую сторону ту, которая всегда была рядом. И гремя цепью, тяжёлым медленным шагом направился к своей будке.
Ах, если бы он не побежал, если бы он не был так зол, если бы не эта хлипкая цепь, он бы и дальше мог любоваться этой красотой, этой черной тенью, которая сливается с самой ночью, и только по зелёным фонарикам ее глаз можно догадаться о ее тихом присутствии рядом. Это были его собственные зелёные звёзды, его собственной ночи. Стыдно сказать, но рядом с ней он не боялся ничего. А теперь он виновен. И этот груз вины, как тяжёлая цепь, будет вечно волочиться за ним.
Глава 3
Ленка дремала на коленях Бориса. Он нежно, очень аккуратно и ласково, боясь потревожить, боясь нарушить ее сон, гладил ее по спине. От этого Ленке становилось теплее, и приятная нега разливалась по телу. Она мурчала в такт движениям его руки.
Ещё до того, как раздался звонок, Ленка открыла глаза – они засияли зелёными фонариками, явно не предвещая ничего хорошего. Ленка выгнула спину, ощетинились и зашипела.
– Ты чего, Мурка, что-то не так задел? Тебе больно? – голос Бориса был приторно сладок с нотками вины.
Но Ленка шипела в сторону двери, она чувствовала ЕЁ, слышала ЕЁ шаги, чуяла запах ЕЁ духов с примесью аромата кофейных зёрен.
Инга перешагнула порог и сразу сделала шаг назад – кошка, худая, черная, перемотанная поношенной попоной, шипела, выпускала когти и была готова броситься,