Лыр. Елена Станис
Мы поздоровались и уселись рядом, ухватили по тарталетке с салатиком.
– Пей, пей, Аркаша, это поможет лучше всего, залечит душевную рану, – приговаривал Виталик, протягивая коллеге коктейль голубого цвета с витиеватой трубочкой, на которую была нанизана оливка.
– Ой, пойду поздороваюсь с девчонками из маркетинга. – Поднялась со стула Лилька.
Виталик сопроводил её многозначительным взглядом.
– Нет, ничто не уймёт сердечной боли. Верочка! – всхлипнул Аркадий Иваныч.
– Да ты пей, пей, – махнул рукой Виталик. – А я – спасать парня из технического отдела, а то там гаргульи бедолагу меж собой зажали.
С этими словами он встал и пошёл, но только совсем не в ту сторону, где обосновались верстальщицы.
– Аркадий Иваныч, как вам наряд Люды? Правда она чудесно выглядит? – Начала воплощать свою идею сватовства Валя.
Я на неё шикнула, но подруга не среагировала.
Аркадий Иваныч допил коктейль, безразлично посмотрел на меня, а потом резко повернулся к Вале.
– Глаза твои словно бездонные озёра, губы твои, словно алые врата в сладостный грех, груди твои, словно белые голубки, порхающие в райском небе. – выпалил он.
На губах Аркадия Иваныча блуждала чудоковатая улыбка.
Спиртное подействовало.
Не желая оставаться третьей лишней, я прошла к барной стойке и уселась рядом с начальником. Георгий Митрофанович тоже прилично набрался и преобразился в тоскливого философа.
– Жизнь – это череда бесконечной боли с короткими просветами иллюзии радости, – начал он.
Я вздохнула и посмотрела на подмосток. К диджею с юношеской прытью влез Аркадий Иваныч и принялся резво отплясывать, местами попадая в ритм музыки.
– Ты думаешь, что можешь что–то изменить, обрести счастье? Ложь. Мы обманываем себя, чтобы не сойти с ума в зловещей карусели человеческих страданий, – развил мысль дядя Жора.
Тем временем, Аркадий Иваныч продолжал наяривать на подмостке. Он снял пиджак, повертел его за рукав вокруг головы и бросил в толпу.
– И нет из лабиринта бесконечной муки выхода, кроме как покинуть этот жестокий бренный мир, – добил мысль начальник.
Я не выдержала, придвинула к себе коктейль и отпила. Какой приятный кокосово-солёный привкус. Может сегодня меня пронесёт и не стошнит? Градусов-то в коктейле немного. Не, сегодня не стошнит, не должно.
Зажав рот ладошкой, чтобы не вырваться прямо в зале кафе-бара, я опрометью кинулась в туалет. Пробежала мимо сосущихся в углу Виталика и Лильки и забежала в кабинку. Надо сказать, что кабинка в туалете кафе-баре была единственной. Вторая уже год как находилась на ремонте.
После того как меня стошнило, пришло облегчение. Но пришло ненадолго.
«Ува-ха-ха!» – раздалось откуда-то сверху и прямо на стене кабинки начала расползаться чёрная клякса.
Недолго думая я сняла с правой ноги туфлю и ударила по расползающемуся чёрному пятну. Я тебе покажу Кузькину мать, мерзкая клякса!
– Эй,