Человек заговорил. Происхождение языка. Виктор Тен
что означает естественный подход, на мой взгляд. Шлейхер и его сторонники сумели лишь обозначить проблему. В настоящее время у них есть энергичные продолжатели, о которых мы поговорим ниже. Это не только лингвисты-энтузиасты, чуждые всякой методологии, для которых языки – это не структуры со скрытыми взаимозависимостями, а большие кучи, в которых энтузиасты ищут зерна, похожие друг на друга. Зачастую эти зерна давно "переварены" до них, сходство объяснено и встроено в структуру (например, родство русского и английского языков никто никогда не отрицал, но самодеятельные лингвисты на английский все равно "нападают", как на большую кучу, и громко кукарекают, когда находят слово, похожее на русское). Идейным наследником естественников в научном поле можно считать т.н."семантическое направление" в современной лингвистике.
Структурализм
Данное течение в лингвистике, распространившееся впоследствии на все общественные науки, является до сих пор самым наукообразным по своим методам. Возник структурализм как реакция на гумбольдтовский мистицизм и интуитивизм "естественников". Философские корни он имеет не в Шеллинге, не в Канте, не в Шопенгауэре, а в диалектике Гегеля.
Ф.Соссюра традиционно считают отцом структурализма, который после него стал не только лингвистическим методом. Он перетек во все общественные науки, в том числе в антропологию, где, вооружившись структурализмом как ножом, бесновался сумасшедший Леви-Стросс.
На самом деле источником структурализма является философия Гегеля. Гегельянцы Маркс и Энгельс были такими же структуралистами, как гегельянец Соссюр. Придется поговорить о Гегеле.
Кант в принципе не нуждался в какой-либо иной концепции трансцендентного, кроме Бога. Его трансцендентальные ноумены вечны, неизменны, не развиваются.
Гегель осуществил реформу трансцендентного мира Канта. С этой целью он сначала поменял царство: не Бог, но Абсолютный дух.
В Абсолютном духе есть движение. Трансцендентальные ноумены Канта (к которым Гумбольдт отнес в том числе язык) неисторичны, а гегелевские категории развиваются, вступают в противоречия и разрешают их образованием нового качества. Его Абсолютный дух не персонифицирован, в отличие от Бога, но при этом он гораздо более живой, чем Бог. Он трансцендентен и имманентен одновременно. Он не сидит в потустороннем, как в башне, он реализуется в миру, ищет себе определенностей, чтобы быть чем-то. Он может быть чем угодно: существованием, сущностью, числом. Абсолютный дух может быть и государством, и совестью в душе человека, и самой этой душой. К слову сказать, один из самых блестящих параграфов гегелевской "Науки логики" называется "прекрасная душа". Однажды я ее упомянул, гегелевскую "прекрасную душу", в разговоре с одним молодым, но очень уверенным в себе профессиональным философом. "Вы знаете, – томно молвил этот "корифей", – когда долго занимаешься философией, как-то перестаешь думать о подобной лирике". Очень томно и очень высокомерно молвил молодой человек, бывший до