Пропащие. Леда Высыпкова
Тисдэйл, «Будет ласковый дождь» 1920 г.
Маршал протёр лоб аккуратно сложенным носовым платком и поднял взгляд на присутствовавших в его кабинете. В первую очередь он обратился к истцу:
– Итак, уважаемый Ибер Амьеро, вашего отца убили вечером на площади, в присутствии многих лиц, пока он слушал сказку. Вы утверждаете, что преступление совершил Инкриз, актёр бродячего цирка. Верно я записал с ваших слов?
Молодой человек восседал на массивном стуле, который всюду таскали за ним помощники, и едва доставал до пола мысками.
– Верно, – ответил он, – Есть несколько десятков свидетелей. Сейчас они напуганы и разошлись по домам. Полагаю, найти их будет несложно.
– Несложно, – эхом отозвался маршал, – Я сейчас вам представлю тех, кто будет заниматься делом. Без лишних слов, лучшие. Вот коронер Феликс, уже снискавший добрую славу. Он вовсю работал ещё в те года, когда внутреннее войско не переименовали в егерский корпус.
Давно старого коронера не видели в участке. Феликс отрешённо рассматривал новую люстру на потолке, закинув ногу на ногу. Его породистое, чуть обожжённое солнцем лицо совсем не двигалось, а шляпа скромно покоилась на колене. Истцу он только вяло кивнул, оставаясь в своих мыслях.
– А это, – продолжал маршал, – капитан Лобо. Он будет помогать с расследованием. Отличный стрелок и верный слуга закона.
Лобо коснулся полей шляпы в знак приветствия. Хоть он и был самым младшим среди присутствующих офицеров, решил тоже не расшаркиваться.
Маршал откинулся на спинку обтянутого кожей кресла, промокнул платком усы и поинтересовался у истца:
– Зачем, по-вашему, артисту прилюдно убивать столь известную личность?
– Месть, – без раздумий бросил Амьеро. – За танцовщицу, с которой отец позабавился накануне. Он увидел её на сцене и всё никак не мог успокоиться, хотя это сущая замарашка. С тех пор ходил сам не свой, пришлось организовать им свидание, с которого она ушла с приличным чеком в кармане. Но, видите ли, циркачи очень гордые оказались. Вечером того же дня Инкриз, её воспитатель, подобрался вплотную, да и полоснул отца по горлу. Мы узнали, что убийца давно не участвует в выступлениях, а тут вдруг вылез. Зачем бы это?
С заметным усилием Ибер Амьеро старался собраться с мыслями и сдерживать волнение, оттого отрывисто чеканил слова одно за другим. Его скошенный подбородок мелко дрожал.
– Вы связываете эти события. Стало быть, есть повод, – проговорил коронер, поглаживая седую бородку клином. – Обострённое чувство собственного достоинства? Если всё так, как вы изложили, Инкризу не сносить головы. Но поступок уж слишком безрассудный. Пока не знаю, что и думать.
– Есть и другое предположение, – продолжил сын убитого. – Кто-то приплатил ему круглую сумму. Такую, за которую стоит всем рискнуть. У нас немало конкурентов, а время сейчас неспокойное.
– Это даже больше похоже на правду, – кивнул егерский капитан.
– Дозор вернулся ни с чем, – маршал смерил взглядом поверенных. – Больше новостей у меня для вас нет. Ну-с, ступайте на место преступления, господин Амьеро расскажет вам всё в подробностях. Разумеется, на Свалке, где проживали циркачи, их шайки и след простыл, но обыскать контейнер не помешает. Разузнайте как можно больше и немедленно выезжайте на поиски беглецов. Не забывайте докладывать всё вовремя.
– А нельзя ли выехать без лишних действий?! – возмутился истец. – Я битый час здесь нахожусь! Жду прибытия вашей милости, потом егерей… Циркачи же в пути и бегут всё дальше!
– Пешком бегут? – не выдержал Феликс. – Скатертью дорога, с концами скрыться не успеют. А вот преступление требует расследования. Обстоятельного. Кто, кого, как… – снисходительно постучал он ребром ладони о край казённого стола.
– Инкриз объявлен в розыск, – примирительно проговорил маршал. – Наши люди – не единственные, кто на него охотятся.
Ибер Амьеро утомлённо рыкнул:
– Они могли разжиться лошадьми за ночь. Хорошо, идёмте. Только быстрее!
Офицеры нахлобучили шляпы и вышли вслед за истцом. Блаженная прохлада и полумрак холла сменились жарой раскалённых улиц Экзеси. Ночь была душной, за несколько часов они не успели остыть. Сизые сумерки, пахшие гарью, без боя уступили солнцу. В такую рань спали даже кошки, и городок казался невозможно занюханным.
Амьеро уверенно шагал впереди, пружиня на своих коротких ногах, и не оборачивался. Лобо смекнул, что тот привык ходить со своими охранниками, вынужденными бежать за ним, как псы. Такое никуда не годилось. Капитан свернул в проулок, потянув за рукав коронера.
– Эй! Куда вы? – растерялся истец, оставшийся один посреди улицы.
– Старик, пивка не желаешь? Угощаю, – обратился к сослуживцу егерский капитан.
Феликс оживлённо кивнул.
Они сунулись в крохотный бар, зажатый между мастерскими, и заказали по кружке мутного лагера.
– Дай нам ещё гренок, любезный! – крикнул Лобо целовальнику в узкое окошко.
– Гренки