Э с п р е с с о, л ю б о в ь и л о б с т е р ы. Базиль Паевский
неправду.
– Как-то это не мое. – Сказал Люсьен.
– Сегодня не твое, а что будет завтра, никто не знает. Ты ведь не бросил меня в болезни, значит, ты воин Христа, спасал меня, беспокоился, мне это очень приятно. – Шери посмотрела Люсьену в глаза и погладила ладонями его грудь. – Ты добрый человек, на самом деле, и не грусти от моего посещения церкви. В конце концов, на наши игры в постели это никак не влияет. – Шери посмотрела в глаза Люсьену лукаво и засмеялась, а Люсьен, вспоминая, как они обычно зажигают в постели, улыбнулся.
– Так-то да.
Шери потянулась губами к губам Люсьена, они нежно поцеловались. Шери еще раз улыбнулась и сказала очень тихо, почти одними губами:
– Я тебя люблю.
Никогда до этого и никогда после Шери не говорила Люсьену, что любит его, считала, что этот вопрос решен.
– Пойдем в магазин, купим вина и что-нибудь вкусное, я тебе приготовлю обед, ты похудел, пока за мной ухаживал.
– Тебе вина нельзя.
– Я и не буду, может, только пригублю. А потом мы отметим мое чудесное выздоровление, как ты любишь говорить, горячим и разнузданным сексом. – Они засмеялись.
Вечер был чудесным. На следующий день Шери завела весьма удививший Люсьена разговор на философские темы. Они гуляли после проливного дождя, и улицы были мокрыми.
– Не убий, не укради, не прелюбодействуй. Что тут непонятно? – Говорила Шери спокойно, одновременно маневрируя вокруг лужи на тротуаре. Люсьен держал ее за руку, чтобы Шери было удобней балансировать на бордюре, обходя лужу. – Не делай, потому что это в твоих интересах.
– И где же тут интерес? Прелюбодействие, конечно, грех, но ведь чертовски, прости господи, приятно. – Высказался Люсьен. Шери остановилась и, не отпуская руку Люсьена, посмотрела ласково ему в глаза снизу вверх. Она была на полторы головы ниже Люсьена.
– Будешь так делать, тебя же потом предадут, у тебя переукрадут, а то и убьют. Кому-то покажется и они даже в этом уверены, что не убий ладно, а как не укради? Прелюбодействие, это тоже вид кражи. Как жить то, если не украсть? И зачем жить? Так немало людей думают. Так и живут, растрачивая себя, а потом удивляются, что их обманули и у них украли. Какой привет, такой ответ. – Сказала Шери и отпустила Люсьена. Они медленно пошли дальше. Люсьен после паузы сказал:
В нашей семье воровать вообще не принято. Мама рассказывала, что когда они с отцом поженились, жили очень дружно и счастливо. А между прочим, у них кровати не было. Были доски на чурбаках, и на них уже матрас и постель. Они на севере тогда работали, там вообще сурово всё, а тогда и тем более. Отец как-то принес десятку, это по тем временам приличные деньги были. А мама спросила, что это за деньги, для зарплаты мало и не время. Отец ответил, что в лесу нашел под пеньком. Тогда мама сказала, что ей муж нужен дома, а не в тюрьме. Отец не был меркантильным и больше никогда ничего такого под пеньками не находил. Теперь другое дело. Воровать по-прежнему нехорошо, но мир изменился, отношения должны поменяться. В том числе между мужчиной и женщиной. Об этом