Спасти тридевятое и другие приключения Василисы. Вера Александровна Шахова
на свет божий выходить, подпёр дверь баньки изнутри, думая, как быть теперь. Яга, конечно, бабка добрая, да кто знает, что ей в голову взбрести может. Как-никак нечисть. Не посмотрит, что он ей родня, хоть и дальняя, сожрёт.
– Никитушка, да кто ж тебе сказывал-то такое? Ну да, согласная я, говорила, что в печь тебя посажу, что тестом обмажу, а перед этим в баньке попарю. Так традиция же! Понимать надо! – Яга сидела на ступенечке у закрытой двери предбанника и пыталась убедить хотя бы одного Никиту, что есть их не собирается.
– Эх, Яга! Ты бы хоть за холестерин свой подумала. Добра молодца в печь сажать да поджаривать! – раздался хор мужских голосов из-за двери. – Мы хоть и богатыри, а для печени вредные очень. Характером в матушку пошли, в сестру вашу двоюродную, между прочем. А вы?
– А чего я? Я заклятие снять хочу, что Василиска наложила. Или так и будешь всю жизнь с мышиным хвостом ходить? В зеркале затраиваться? Сам же жалуешься, что мысли в трёх головах путаются, кто есть настоящий Никитка, решить не можешь!
–Не могу. Но и в печь не полезу!
– Тьфу ты, – сломала Яга прутик от веника. – Да с чего ты это решил-то, что есть тебя буду? Кто такую глупость про бабушку сказал?
– Так рак на горе свистнул! – вздохнули три голоса разом.
– А он-то тут причём? Ты давай меня не путай! Сказывай, как дело было.
– Сказываю! Послала Василиса нас за водой, с трёх ручьёв принести. Для обряда вроде как надо. Мы принесли. Слышим, в избе разговаривают. Прислушались. Василиса Горыныча свежим маслом кормит и что-то там про пироги говорит. Нас заметили, замолчали. Ну, мы сказали, что мало воды принесли, ещё раз пойдём. А сами за дверью спрятались. Васька и говорит:
– Бабушка велела тесто замесить, пироги с богатырями печь будет. Надо бы с начинкой ей помочь. Как думаешь, богатырям что лучше пойдёт, шафран или листик лавровый? А может, яблочко построгать?
Вот я тебя и спрашиваю, ты чего так свою поджелудочную не бережёшь? Васька девка молодая, может, и не подавится, а тебе потом с гастритом мучаться!
А Горыныч её подначивает, говорит, ты их сметанкой обмажь, чтоб не пригорели. Тоже мне друг, называется!
– А она? – не удержалась Яга, перебила племянников, а сама в кулачок похихикивает.
– А что она? Капусту крошит да в котелок складывает. А разговор дальше идёт. А мы слушаем.
Горыныч у Василисы спрашивает, правда ли к тебе, Яга, Кощей сватался.
– Правда, – отвечает Василиса, – только Яга за него пойдёт, когда рак на горе свиснет. Тогда и молодцев есть начнёт.
И тут как свистнет! Аж ставни хлопнули! Ну, мы сразу смекнули, что знак. Бежать от тебя бесполезно, везде найдёшь. А вот в баньке схорониться идея хорошая. У тебя тут венички заговоренные висят, на них свою жизнь и сторгуем.
– Никитушка, а вы по батюшке, случаем, не родственники с Василисой будете? – хлопнула себя по лбу Яга. – Ты когда разговор-то Васькин подслушивал, не обратил внимания, что чайник у меня со свистком над очагом висит? Закипел вот только не вовремя. Свистнул так, что тебе не только