Анталийская жара. Нина Цепляева
ты находишься в уединенном доме посреди заросшего сада?
Кошмар продлился до утра. Когда Лиля снова пришла в себя, тех троих уже не было, а хозяин мертвым сном спал на диване. Лиля лежала на полу, не в силах поверить, что все, наконец, закончилось, и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить своего мучителя. Собравшись с силами, она поднялась, покачиваясь на ватных ногах, с трудом натянула на измученное тело одежду и попыталась открыть дверь, но та не поддалась. Лиля с отвращением обыскала карманы джинс хозяина дома и выудила оттуда ключ. Отперев дверь, она покинула ненавистный дом и, пошатываясь, заспешила в сторону дороги, со злостью швырнув ключ в кусты.
Она не помнила, как оказалась на оживленной улице и зашла в кафе. Вокруг неё тут же сгрудились официанты и посетители, начали наперебой расспрашивать о произошедшем. Лилю мутило, слова сливались в неясную кашу, и она лишь беспомощно качала головой, изредка мыча в ответ. Ей протянули стакан холодной воды, она жадно выпила и попросила еще. Один из официантов достал телефон и позвонил в полицию. Лиля отчаянно замахала руками в знак протеста, но было уже поздно: официант назвал адрес и положил трубку. Она поняла, что уйти до приезда полицейских не получится, и её охватило ещё большее отчаяние. Когда приехали полицейские, они сперва доставили Лилю в больницу для осмотра, а затем в здание уголовного розыска.
И вот она сидит здесь, на старом кожаном диване, пропитанном чужой болью и страхами. Вокруг неё пятеро полицейских в штатском, задающих вопросы, но ей так плохо, что хочется крикнуть на них, чтобы они заткнулись, а лучше вообще покинули комнату. Чтобы не сказать чего лишнего, она повторяет: «Ноу туркиш. Ноу туркиш». «Она не говорит на турецком», – делают вывод полицейские, и Лиля с надеждой думает, что ее просто отпустят. Но они звонят переводчику и договариваются привезти его сюда.
Она подалась вперед, уткнувшись лицом в колени. Меньше всего она была готова к допросу. Одно лишнее слово – и они бы вытянули из неё всю правду: они умели раскручивать на показания. «Скажу, что ничего не помню, была пьяная, и пусть будет, что будет», – с такой мыслью она задремала, полностью отключившись от происходящего вокруг. Ее разбудили, когда приехал переводчик – молодой человек приятной наружности с гладко выбритым лицом и в душистой сиреневой рубашке. Увидев его, Лиля внезапно почувствовала облегчение. Она попросила воды и медленно пила ее, оттягивая начало допроса, а полицейские спокойно ждали, когда она начнет говорить. К её удивлению, на неё никто не давил. Полицейские разговаривали вежливо, улыбались и время от времени предлагали чай и воду. Если не считать боли во всем теле, в этой комнате она ощущала себя вполне спокойно.
Внезапно в комнату вошел высокий молодой человек с рацией в руках. Все полицейские встали, приветствуя его. Он окинул взглядом помещение, мельком посмотрел на Лилю, и, не проявил к ней никакого интереса, кивнул присутствующим в ответ. Полицейские вернулись на свои места, готовые услышать новости, которые он принес.
«В