Душа из света и дождя. Ольга Пашнина
по-другому?
Он помнил ее. Смутно, пятнами и вспышками, но она – единственное, что он помнил.
У нее единственной были теплые руки, поэтому Даркхолд сразу понимал, чья сегодня смена. Наверное, в этом и есть талант светлых. Все остальные, обрабатывая ожоги, причиняли боль, она – нет. Все остальные ледяными руками с силой втирали в крылья заживляющие мази, а у нее мази плавились на пальцах, приятно растекаясь маслом по коже. Несколько раз он пытался проснуться, чтобы увидеть ее, но тьма и туман, вытащившие его из пламени, не желали отступать.
В один прекрасный день Даркхолд просто открыл глаза.
Палата оказалась пуста. Ни лекарки с теплыми руками, ни Коралины, чей голос он однажды слышал будто издалека. Пустая комната, и он, поддерживаемый потоками магии воздуха посреди. С большим трудом, стиснув зубы, Даркхолд сполз на пол.
Даже сквозь литры зелий боль все же пробилась. Противная, ноющая, охватившая всю спину и крылья. Если бы не страх, толкающий вперед, боль бы его подчинила. Но страх – очень мощное чувство. Перед ним меркнет любая боль, даже самая сильная. Ненадолго, лишь чтобы хватило сил уйти, заползти в какую-нибудь темную щель, как можно дальше от источника страха, и тихо там скулить.
Этот вид страха Даркхолд ненавидел. Он клялся, убеждал себя, что никогда больше его не испытает. Что с силой, подобной его, нет места такой позорной эмоции. Но вот в его мир пришел огненный маг – и будто не было тех лет свободы и абсолютного контроля. Он как будто снова мальчишка, неспособный выступить против отца. Снова ноет спина и страшно хочется есть. Но он ни за что в этом не признается.
Но даже у этого мальчишки хватает ума, чтобы понять – надо уходить. Где бы он ни был, надо уходить как можно дальше. Ничего хорошего от людей ждать не приходится, да он и не ждал. И сделал все, чтобы им и в голову не пришло увидеть в нем одного из своих.
Он дернул ручку раз, затем еще и еще, каждый раз прикладывая все больше силы, но дверь не поддалась. Любую другую он бы уже вынес с мясом, но эту словно ставили зная, что ее очень захочет отпереть некто с силой темного бога.
– Она заперта, – раздался негромкий мелодичный голос. – Они не позволят тебе выйти. По крайней мере, пока.
Даркхолд обернулся. Почему-то при взгляде на худощавую, но довольно симпатичную блондинку лет сорока, он сразу понял, что это она. Та лекарка с теплыми руками. Взгляд сам собой опустился к ее запястьям, и Даркхолд понял, что на них нет браслета с крупицами. Лекарка без магии? Сиделка?
– Кто не позволит?
Он не узнал собственный голос и закашлялся.
– Я не знаю. Король, наверное. Не знаю, кто отдает такие приказы.
– Я арестован?
Это не похоже на тюремную камеру, совсем не похоже. Он хорошо помнил ту, в которую попал после убийства отца.
– Не думаю. Но ты останешься здесь, пока не поправишься. А затем с тобой побеседуют о произошедшем.
Она осторожно улыбнулась.
– Тебе здесь не причинят вреда. Хочешь есть?
Даркхолд покачал головой. На самом деле он продал бы душу за кусок хлеба или даже