«Тигр» охотится ночью. Виктория Дьякова
вырастила. Но и она умерла пять лет назад. Рак. – Он наклонился, достал откуда-то флягу и две железные кружки, показал Наталье. – Бурбон, док?
– О’кей, – кивнула она.
Кэп плеснул в кружку коричневатую, слегка отдающую табаком жидкость, протянул ей. Потом налил себе.
– Не так, не так! – схватил он женщину за руку, увидев, что та вознамерилась выпить содержимое кружки одним залпом. – Это же бурбон! Его сперва в руках погреть надо как бренди, как коньяк, потом встряхнуть и лишь после этого пить маленькими глотками. Торопиться не нужно, док. Иначе просто напьешься и не получишь никакого удовольствия.
– А если медленно, то напьюсь с удовольствием? – скептически усмехнулась Наталья. Танцующий в печке красноватый огонек отражался в ее кружке, рябясь на поверхности напитка.
– За то, чтобы остаться в живых, док! – стукнулся с ней своей кружкой Роджерс.
– За то, чтобы вы остались в живых, кэп, – поправила его Наталья. – Мне-то легче: я у вас бываю наездами, а вы постоянно здесь.
– Когда мне сказали, что вы к нам больше не приедете, я не поверил. – Роджерс сделал крохотный глоток бурбона. – Признаться, я ждал вас, док. Вы словно добрая весточка из другой жизни – мирной, спокойной. Той, что была раньше. Которой теперь, к сожалениию, нет, и неизвестно, наступит ли она когда-нибудь снова.
– Я тоже хотела скорее вернуться сюда. – Наталья быстро взглянула на кэпа и отвернулась.
Перевитый двумя змеями черный жезл Меркурия с серой буквой «S» посередине, знак военной медицинской службы США, в свете тусклого огня казался на рукаве темно-зеленой униформы размыто-бордовым. Она, старший лейтенант Красной армии, переводчица генерала Шумилова, а ныне – капитан американского медицинского корпуса, оказалась в кишащих змеями джунглях Индокитая и находится сейчас близ местечка Плейми, расположенного рядом с долиной Иадранг. Надо же, название какое мудреное! Почти как Секешвехервар. Подумать только: а ведь в сорок пятом… Впрочем, может, все к тому и шло?
– Правда, док? – Роджерс положил руку Наталье на плечо.
И она, почувствовав тепло его пальцев, замерла, боясь невзначай шевельнуться. Из согретой руками кружки с бурбоном исходил дивный аромат ванили, смешанный с тонким древесным запахом, который невольно напомнил Наталье хвойный бор вокруг дачи под Лугой, где прошло ее детство. Она закрыла глаза…
2
То утро в Париже было холодным и серым. Наталья не решилась явиться в Версаль без предупреждения, хотя и отчетливо помнила адрес, который назвала ей фрау Ким во время их короткой встречи в 1945 году на Балатоне. Поэтому для начала нашла нужный номер в телефонном справочнике и позвонила по нему. Не повезло: домоправительница Женевьева ответила, что мадам де Монморанси уже уехала в клинику.
– Что передать мадам? Как ваше имя? – допытывалась Женевьева в трубку.
– Благодарю, ничего передавать не нужно. – Наталья не отважилась спросить телефон клиники, резонно понадеявшись все на тот же справочник.
– Хорошо.