Тайна надгробного камня. Алексей Филиппов
стороны, если деньги найду, то и нечего будет к дяде Антипу на поклон идти. А если не найду ничего и прохожу в Еловск зря? И дядя Антип не простит меня, как жить будем? И решился я у Никиты Кривого совета спросить.
– Удалой долго не думает, – почесал сосед низ спины. – Лишняя дума – лишняя скорбь. Надумал пойти – иди! Я тебе семян дам: посади репу да иди спокойно. Авось, пронесёт…
Я всё так и сделал, как мне Никита посоветовал. Поклонился напоследок матушке, вздохнул всей грудью родимой избы дух и пошёл. Три дня я шёл пешком. Еду находил в лесу. Щавель, тысячелистник, сныть… Ел, как говорится, всё что под руку попадёт. Голод не тётка. Только от этакой еды живот крепко крутило.
«Ну, ничего, – думал, морщась от боли, – будет и на моей улице праздник».
Потом я прибился к артели плотников, они шли куда-то на заработок. И люди, на счастье моё, очень душевные в артели той собрались. Разжился я у них сухариками. Полегче на животе стало.
В Еловск мы пришли, когда солнышко покатилось к закату. Я первым делом побежал искать кладбище.
«Как найду золото под камнем на могиле Исаака, – думал, увидев кладбищенскую часовню, – сразу же побегу в трактир и наемся от пуза, а потом плотников угощу, чтобы на всю жизнь они угощение мое запомнили».
Кладбищенский сторож сидел на пороге часовни. Это был плешивый старик с сивой бородой и красными слезящимися глазами.
– Мил человек, – поклонился я сторожу, – покажу мне могилу Исаака. Сродственник он мне.
– Какого Исаака? – часто заморгал старичок и, потирая кулаком спину, медленно встал. – Нет тут такого. А я уж тут всех знаю. Пойдём покажу. Вот, к примеру, Сидор Петров лежит. Столы делал он да лавки … Вот – Ефим Бахарь. Начнёт говорить, бывало, заслушаешься, теперь уж который год рта не открыват. Иван Ткач, у него станки были, чтоб материю ткать. Почитай половина города в рубахах из его материи ходила. А сынок его взял да пропил эти станки. Все до единого… Здесь Сёмка Плетняк упокоился, этот мастером был кнуты плести, всем пастухам округи нашей инструмент готовил. Одно слово – умелец. Ты тут осторожней: змеи в последнее время расплодились. Здесь вот Ефим Лобанов. Про этого только и скажу, что лысина у него была на полголовы, будто лоб до самой макушки. Ерёма Кузнец, этот на все руки мастер. Железяку дай, такую красоту откуёт, что только держись. А вон за загородкой Гаврюха Сироткин. Умный человек – Писание всё читал. Да только беда с ним случилась, дочитался: разум Господь отнял… Конечно отнял, потому никак не мог он разумному человеку совет дать, чтоб с родным дитём вот так… Чтоб ножом по горлу да в печку его… Эх, беда. Погубил мальца ни про что, ни за что. За изгородью его, стало быть, положили, а сынок рядом, но в изгороди, потому как невинно убиенный. В один день их закопали. А вот Иван Конюх. Этот, сказывали, с барыней из села Знаменского…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию