Заговор белых плащей. Софи Кортес
Элен д'Эвре, дочь барона Рауля д'Эвре, и прибыла сюда ради аудиенции с Его Преосвященством епископом Гильомом Тирельским! – твердо произнесла девушка, откидывая капюшон и являя миру свою ослепительную красоту. – Проводите меня к нему незамедлительно. Дело не терпит отлагательств.
Молодые стражники, потрясенные столь невиданным зрелищем, только и смогли что молча поклониться и указать путь во внутренние покои. Элен, расправив плечи и на мгновение прикрыв глаза, мысленно взмолилась: «Пресвятая Дева, не оставь нас своей милостью! Помоги мне убедить епископа в невиновности Армана. Ты – наша последняя надежда».
С этой безмолвной молитвой на устах юная дева решительно направилась по анфиладам и коридорам Шинонского замка, готовая биться за свою любовь до последнего вздоха. Она еще не ведала, какие грозные испытания и неожиданные открытия ждут ее впереди. Но в одном была твердо уверена – без Армана ей не будет жизни. А значит, пасовать перед трудностями не в ее правилах.
Темные своды часовни Святого Мартина дышали прохладой и таинственностью. Лучи утреннего солнца, проникая сквозь узкие витражные окна, расцвечивали мозаичный пол причудливым калейдоскопом красок. У дальней стены, погруженный в молитвенное созерцание, застыл коленопреклоненный силуэт в епископском облачении.
– Ваше Преосвященство! – громко произнесла Элен, шагнув под гулкие своды. Ее звонкий голос эхом прокатился под каменными сводами, вынудив епископа обернуться.
Гильом Тирельский медленно поднялся с колен и, опираясь на свой посох, двинулся навстречу непрошеной гостье. Элен почтительно склонила голову, но тут же вскинула на прелата полный мольбы и решимости взгляд лазоревых глаз.
– Простите мое внезапное вторжение, Ваше Преосвященство, – торопливо заговорила она. – Но я прибыла к вам по делу величайшей важности. Я – Элен, дочь барона д'Эвре и… невеста графа Армана де Фуа. Того самого графа, что был несправедливо обвинен в подлом убийстве и заточен в темницу.
Тонкие брови епископа удивленно приподнялись. Он окинул стройную фигурку Элен пронзительным взглядом, словно стараясь проникнуть в самые потаемные уголки ее души.
– Я слышал о вас, дитя мое, – наконец произнес он, и в его суровом голосе промелькнули нотки сочувствия. – И о вашей пылкой привязанности к опальному графу де Фуа. Но боюсь, ваши чувства затмевают голос разума. Улики против него слишком весомы, а преступление чудовищно.
– Нет, Ваше Преосвященство! – горячо воскликнула Элен, не в силах совладать с охватившим ее волнением. – Я знаю Армана как никто другой. Знаю его благородное сердце, его истинно рыцарскую натуру. Он не мог совершить столь подлый поступок, будь то на турнирном поле или за его пределами. Кто-то жестоко подставил его, очернил в глазах короля и всей Франции!
Она шагнула ближе к епископу, и в ее глазах вспыхнул лихорадочный огонь непоколебимой веры:
– Умоляю,