Мужская верность (сборник). Виктория Токарева

      Марина стала вить гнездо. Она всегда гнездилась, даже если оказывалась в купе поезда – раскладывала чашечки, салфеточки, наводила уют. Прирожденная женщина. Недаром Рустам околачивался возле нее столько лет…

      Первым делом Марина выбросила старый холодильник «Минск». Ему было лет сорок. Резина уже не держала дверцу, пропускала теплый воздух. Еда портилась. Марина отдала «Минск» Диме Прозорову, а в дом купила холодильник немецкой фирмы «Бош». Марина влезла в святая святых, в свои доллары, вытащила громадную сумму, шестьсот долларов, и завезла в дом холодильник – белый, сверкающий, с тремя морозильными камерами, саморазмораживающийся. Лучше не бывает.

      Людка увидела и аж села. Не устояла на ногах.

      – У-я… – протянула она. – Сколько же стоит этот лебедь-птица?

      – Не важно, – сдержанно и великодушно ответила Марина. Это было ее вложение. Ее доля.

      Людка отправилась в туалет. Марина решила, что сейчас – подходящее время для генерального разговора.

      – Я пропишусь, – объявила Марина, когда Людка вернулась и села закурить. Закрепить состояние. – Я пропишусь, – повторила Марина. Это была ее манера: не спрашивать разрешения, а ставить перед фактом.

      – Где? – насторожилась Людка и даже протрезвела. Взгляд ее стал осмысленным.

      – Где, где… – передразнила Марина. – У своего сына, где же еще…

      – Значит, так, – трезво отрубила Людка. – Ваш сын к этой квартире не имеет никакого отношения. Эту квартиру купил мне мой папа. Они с матерью копили себе на старость, а отдали мне на кооператив. Потому что я вышла замуж за иногороднего. Это раз.

      – Но ведь Саша здесь прописан… – вставила Марина.

      – Второе, – продолжала Людка, – если вы пропишетесь, то будете иметь право на площадь, и при размене мне достанется одна третья часть. Разменяетесь и засунете меня в коммуналку.

      Стало ясно: Людка не доверяла Марине и ждала от нее любого подвоха.

      – Если бы вы хотели, чтобы мы с Сашей нормально жили, вы бы вложили свои деньги. А вы не хотите…

      Марина отметила, что Людка не такая уж дура, как может показаться.

      – Люда… – мягко вклинилась Марина.

      Она хотела сказать, что человек без прописки – вне общества. Бомж. Она не сможет устроиться на работу и даже встать на учет в районную поликлинику… Но Людка ничего не хотела слушать.

      – Нет! – крикнула Людка. – Слово «нет» знаете?

      Вся конструкция жизни, выстроенная Мариной, рушилась на глазах, как взорванный дом.

      Она могла бы сказать: «На нет и суда нет» – но суд есть. И этот суд – Саша.