Когда плохие вещи случаются с добрыми людьми. Феликс Рид
верить, что если Он хочет, чтобы ты выздоровела, то ты выздоровеешь, а если Он этого не делает, значит, в этом есть какая-то цель".
Хелен пыталась найти в этих словах покой и силу. Она хотела утешиться, зная, что в ее страданиях есть какая-то цель, которую она не в состоянии понять. Она хотела верить, что в этом есть какой-то смысл. Всю жизнь ее учили – и в религиозной школе, и на уроках естествознания, – что мир имеет смысл, что все, что происходит, происходит не просто так. Она так отчаянно хотела продолжать верить в это, держаться за свою веру в то, что Бог управляет всем, потому что если не Он, то кто? Трудно было жить с рассеянным склерозом, но еще труднее было жить с мыслью, что все происходит с людьми без причины, что Бог потерял связь с миром и никто не управляет им.
Хелен не хотела сомневаться в Боге или гневаться на Него. Но слова мужа лишь заставили ее почувствовать себя еще более покинутой и обескураженной. Какая высшая цель может оправдать то, с чем ей придется столкнуться? Как это может быть хорошо? Как она ни старалась не гневаться на Бога, она чувствовала себя разгневанной, обиженной, преданной. Она была хорошим человеком; не идеальным, возможно, но честным, трудолюбивым, отзывчивым, таким же хорошим, как большинство людей, и даже лучше, чем многие из тех, кто ходит здоровым. Какие причины могли быть у Бога, чтобы так поступить с ней? И вдобавок ко всему она чувствовала себя виноватой за то, что сердилась на Бога. Она чувствовала себя одинокой в своем страхе и страданиях. Если Бог послал ей этот недуг, если Он по какой-то причине хотел, чтобы она страдала, как она могла просить Его исцелить ее от этого?
В 1924 году романист Торнтон Уайлдер попытался ответить на этот вопрос из вопросов в своем романе "Мост Сан-Луис-Рей". Однажды в небольшом городке в Перу ломается веревочный мост над пропастью, и пять человек, переходящих по нему, падают замертво. Молодой католический священник случайно наблюдает за происходящим, и это событие не дает ему покоя. Была ли это чистая случайность, или на то была Божья воля, чтобы эти пять человек погибли именно так? Он исследует истории их жизни и приходит к загадочному выводу: все пятеро недавно разрешили проблемную ситуацию в своей жизни и теперь собирались вступить в новую фазу. Возможно, для каждого из них наступило подходящее время для смерти, думает священник.
Признаюсь, такой ответ меня в конечном итоге не удовлетворяет. Вместо пяти пешеходов на веревочном мосту у Уайлдера давайте заменим их двумястами пятьюдесятью пассажирами разбившегося самолета. Утверждать, что каждый из них только что прошел через точку разрешения в своей жизни, – значит напрягать воображение. Интересные человеческие истории в газетах после авиакатастрофы, кажется, свидетельствуют об обратном – о том, что многие жертвы были заняты важным делом, что у многих остались молодые семьи и неосуществленные планы. В романе, где воображение автора может управлять фактами, внезапные трагедии могут происходить с людьми, когда этого требует сюжет. Но опыт научил меня, что