Чапай, или Россия – мама дорогая. Галина Николаевна Денисова
предлагают! А вы пробовали когда-нибудь настоящий чистый самогона? А? – Чапай говорил, а сам, тем временем, поставил на стол ребят три стакана и налил.
– А закусить у вас есть что? А то я и закуску сейчас принесу…
– Эй, слушай, что у нас покушать нету? – Поняв, что сопротивление бесполезно, проводники достали зелень, мясо и помидоры.
– Ну вот! А теперь, за знакомство! – Стукнувшись о стаканы приобретённых собутыльников, вернее собаночников, Вася выпил. Но выпив, проследил, чтобы стаканы приятелей были опустошены до дна.
Задохнувшись от крепости напитка, а в зелье было не меньше пятидесяти градусов, ребята, прослезившись, сидели с открытыми ртами и никак не могли восстановить дыхание.
– А!? Ну как? Вот! А вы не хотели! Ну что вы глаза вынули? Закусывайте! Это у вас с непривычки, сейчас все пройдёт! Сейчас вам хорошо станет! Так хорошо, что вы ещё попросите!
– Влах! Вася! Что это ты нам давал? Это очшен злой, водка! Хуже чачи! У меня горло совсем сгорело…
– А я говорю, закусывать надо! Вот я, к примеру! Если люблю выпить, то и закусить тоже должен как следует! Да вы кушайте, кушайте! Если не хватит, я ещё принесу… У нас там много еды! – Он махнул рукой в сторону купе.
– Вася! Друг! Ты сходи пока, покури! Мне для людей чай приготовить нада!
– Покурить? Да, пожалуй, я схожу, покурю. Я понимаю, у вас работа! Я же не такой, там, типа, алкаш! Я просто без компании не могу… А вы работайте. Я не против. – Настроение у Василия улучшилось, и он сейчас был в стадии приятной расслабленности и великодушия. Оставив банку в купе у проводников он, взяв сигареты, вышел в тамбур. Покурил, зашёл к себе в купе. Там было тихо. Аня и Катя спали. Света лежала на верхней полке и смотрела в окно. Немного посидев, Василий снова вышел. Спать ему ещё не хотелось. Какое-то время прослонявшись, Василий зашёл в купе к проводникам. Он, уже по-хозяйски уселся за столик и, широко улыбаясь, поглаживал свои усы.
– Ну что, ещё по одной?
– А… Давай! – Ребята больше не сопротивлялись.
Но осушив ещё по стакану, они поняли, что скоро работать будет некому. Стараясь не обидеть гостя, попытались было отправить его к себе.
– Слюшай, друг! Нам уже хватит, мы не можем счас столко пить… Вдруг бригадир придёт, то да се! А! Может, ты пока пойдёшь? Ну, там, дремать мала-мала, а мы порядки в вагоне наводить будем…
– Бригадир? А где он? Давай, мы и его пригласим! Зачем вам порядок? У вас и так все уже вполне… Не ребята, мы так не договаривались! А кто допивать будет?
– Ты Василий допивай! Тебе можно! Мы тебе разрешаем, не ругаем… даже с тобой вместе.... Но больше не нада.... Уже никак!
– Я вас предупреждал, я не алкаш. Один не могу. Да и фройлен у меня, расстроится! Она такая, не понимает много чего… Ведь женщин уважать нужно, они существа слабые! Вот, к примеру, вы любите женщин? Да? И я люблю.
– Фройлен? А кто это? Кто такой эта фройлен? Ты что, Вася, с немкой живёшь? – У Гамлета не было сил соображать. Но он понял, что фройлен – немецкое слово. Он сидел возле Чапая, и откинувшись на стену, пытался сфокусировать