Кавиан. Альфа. Эндрю Брин
всех кавианских семейств собираются проводить ритуал зачатия. И он не начнётся, пока не появятся молодые троотосы, будущие безызвестные отцы кавианок.
Старейшина неожиданно явился к месту сбора младших братьев, чтобы объявить: «Сегодня ритуала не будет», – и, оставив их, исчез во тьме огромного цветочного сада.
Старый троотос уверенно шёл через бесконечные заросли, не видя глазами, но прекрасно чувствуя жизненную силу цветов. Это позволяло ему осознавать окружающее. Путь старейшины был долгим, от его сада на окраине полуострова до сада Амми, где проводится ритуал. Кавианки, ожидающие его начала, не подозревали, что к ним движется Дэй’Рах, дабы обратиться к королеве. Это важно было сделать именно в момент их ритуала.
На пяти лиственных ложах, ещё не сняв своих платьев, расслаблено возлегали кавианки. Матери общались между собой под тихую приятную песню младших сестёр. Молодые прислужницы расставляли у каждого ложа коконы из листьев, в них почти доверху наливали смесь, куда будет срыгиваться оплодотворённая слюна матерей. Чудесную атмосферу этого места оберегал караул, выставленный для охраны обряда. Одна из стражниц, встретив старого троотоса, не сразу поняла что делать, но в любом случае она бы и не успела.
Коротко поприветствовав, старейшина провёл рукой перед её глазами и кавианка, охнув, упала в его объятия. Дэй’Рах аккуратно, но с трудом, уложил заснувшую стражницу на траву, затем поднялся и посмотрел перед собой слепыми глазами. Он оглядел место ритуала через стебли огромных цветов и, подождав немного, медленно двинулся вперед.
Лёгкий ветер, пробирающийся вглубь сада, внезапно стих. И спокойная песня разом смолкла. Настала тишина, напряжённая и недобрая, словно вместо ночи на цветочные сады опустилась совсем иная тьма. Светящиеся шарообразные растения – вейцики – перестали источать свет, теперь они лишь тускло мерцали, едва способные осветить листья под собой. Купол из стеблей и цветов полностью лишился загадочности.
В свете вейциков оставалось только ложе: приземистый цветок с раскрытыми лепестками. На них возлегала королева. Встревожившись, она привстала и с испугом оглянулась, сяжки прижались к треугольной голове, забренчали украшения из косточек некогда сочных плодов. Посмотрев перед собой, кавианка увидела во тьме отблеск слепых белых глаз Дэй’Раха, которые, казалось, смотрели прямо на королеву. Та вздрогнула и не смогла отогнать чувство тревоги, но не подала виду. Женщина грациозно откинулась обратно на ложе и поправила роскошное платье-иинэ. Изящными движениями королева тронула клафт. Длинный широкий головной убор скрывал отростки на выступающем треугольном затылке и мышечные наросты на спине, переходящие в большие пары крыльев. Демонстрируя их великолепие, королева расправила их по всему цветочному ложу.
Дожидаясь первых слов от Дэй’Раха, она в свойственной королевской манере проверила украшения на лбу: на крепкой цепочке, натянутой между длинными изогнутыми усиками-сяжками, колыхался