Ангел тьмы-божественный Демон. Элина Вячеславовна Фадеева
сын».
Мигом с постели вскочила она:
«Я тебе буду верная жена». – прокаркал он по возвращению из своего полета.
– Это же Скандинавская Баллада – Бродяга. – подметил я, потирая руки.
– Так не интересно, всё-то ты знаешь. – обиделся ворон, и встрепенулся. Дерево начало раскачиваться от его движений.
Через пол часа общения Сюнин взмыл в небо и улетел в Асгард. В какой-то момент мне показалось, что в кустах кто- то есть, но это была кошка, которой тоже было интересно. За все это время, что я говорил с вороном, пытаясь понять, кто он на самом деле. Мне надоело сидеть и поднявшись, пошёл гулять по Земле. С каждым часом шел все дольше и дольше, слушая птиц, глядя на облака и наслаждаясь запахами цветов, проступающими через утреннюю дымку. Вот она первозданная красота природы, я телепортировал к себе холст и принялся писать пейзаж.
Я работал до позднего вечера, скоро на деревню опустилась ночь, но мне не хотелось спать, и я долго бродил по лесу, вспоминая иногда наше время с Сюнином, например, его странные вкусы в музыке или его молчание, или фразу «мы, люди, и есть боги, только забывшие это» – он просто не договорил, хотя наверняка хотел сказать намного больше, чем мог.
Он был совсем другим и его мысли были другими. Кто-то спросит жалею ли я о том, что пал? Нет, я никогда не сожалею о выборе, который сделал. Мы выбираем свой путь, а после бросаем свой поход или продолжаем его. К тому же, теперь я знал – это не была моя собственная идея, просто, его мелодия была созвучна моему настроению. Я был счастлив, хоть и понимал, что это всего лишь иллюзия.
Все, во что я верил и что мне казалось правдой, оказалось иллюзией. И все-таки, каждый раз, когда я начинал работать над очередной картиной, со мной происходило что-то, чему я не мог дать названия, но, когда через некоторое время я опять подходил к мольберту, казалось, я знаю ответ. Поэтому я занимался этим и сейчас. Скучаю ли я по своим крыльям? По Отцу? Пожалуй, нет не скучаю.
Да и какие они теперь, после того, как я нарушил договор с Отцом? Может быть, они просто память о нашей прежней связи, но уж точно не чувство сожаления о сделанном. В мире не осталось ничего, чего я мог бы стыдиться, но ведь это, именно это было и главной причиной моих метаний и привязанностей. Как бы то ни было, решение было принято, несмотря на всю мою любовь к Отцу.
Через несколько дней я исчез, или, точнее, не то, чтобы исчез – просто в мое сознание, мое духовное тело вошла мысль о том, куда именно надо отправиться. Домой. Это было по дороге, потому что там я хотел увидеть одну из картин. Но сперва надо было получить одобрение Отца, не знаю, насколько важно было его одобрение. Думаю, скорее просто необходимо, иначе я никогда не решился бы на этот шаг. Я не считал, что делаю что-то постыдное, а просто хорошо знал, где нахожусь. Отец, должно быть понял мое состояние и дозволил мне подняться в Рай. Прошло не так много времени, и я уже был дома. Меня встретили, словно я вернулся надолго – словно мы действительно расстались ненадолго, и я не пал.
Сперва я, правда, испытывал чувство какой-то неловкости, ибо спустя столько лет я снова в Раю, хоть от меня былого не осталось ни следа. Однако никто из встретивших не попытался взять надо мной верх, наоборот, нас всех пригласили к столу и угостили чаем и нектаром. В общем, все было как обычно, только меня больше не называли Смотрителем, но обращались ко мне теперь не иначе