Ангел тьмы-божественный Демон. Элина Вячеславовна Фадеева
на четвереньках, полностью поглощенная моментом. Давление на ее шею, нежная, но настойчивая ласка в сочетании со сжатием груди довели напряжение до невыносимых высот. Наше окончание наступило одновременно, волна общего экстаза, от которой у нас перехватило дыхание, и мы рухнули на смятую простынь, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями, вернутся в реальность от которой отводило удовольствие после небольшого секс-марафона с демонницей Лили.
Отдышавшись, я натянул свои боксеры и аккуратно поднявшись подошел к мольберту, взяв холст и краски начал писать картину, не думая ни о чем. Картина рождалась под моими руками, словно по мановению волшебной палочки. Краски смешивались, создавая неповторимые оттенки, а кисть скользила по холсту, воплощая мои эмоции и экстаз после всего.
Лилит подошла ко мне сзади, и чтобы не сильно отвлекать меня, приобняла. Затем стала водить пальцем по моим татуировкам вырисовывая каждый элемент. Свет падал на мой торс, подчеркивая каждый мускул, каждую прожилку. На груди она обводила огромный крылатый череп барана, выполненный в чёрно-белом стиле. Его рога, подобные ветвям могучего дерева, расправлены, а крылья, словно мрачные знамена, распространяются по ключицам. В центре черепа – затейливый орнамент из моей книги. Снизу, череп словно зажат в плетении колючей проволоки. Татуировки на руках продолжают эту мрачную, но захватывающую тематику. На правой руке тату, напоминающая сцену из средневековой повести о смерти: скелет, одетый в плащ с капюшоном, нечто вроде костлявого смертью с косой, выше него одноглазый Ангельский страж в доспехах с мечом. На левой руке – Адская жизнь: Скалящийся Дьявол на троне с пентаграммой на подоле рясы, вокруг него ледяное пламя, скелеты, змеи и крепкие корни адских растений, что удерживают души грешников в Аду, не давая им выбраться из их нового дома. Так же в самом низу убитый мною Ангел, чье крыло торчит из-под корней, много ужаса и злорадной властной боли моего мира, что стал родным за сотни лет.
Я вздохнул, сделал несколько отрывистых мазков, после я развернулся и крепко прижал к себе Лили. Она оказалась совсем рядом и усадив к себе на колено, продолжил заниматься портретом. Она взяла в руки кисть, нанося мазок за мазком, все увереннее и уверенней раскрасила мне лицо, я нахмурился. Спустя некоторое время я закончил работу, и, не отрываясь, смотрел на картину. Эта картина… она немного больше, чем просто изображение двух людей. Она о времени, о контрастах, о преемственности, написал момент, когда эпохи встречаются. Что было прежде и что стало спустя столько лет, Отец очень сильно изменился.
-
Ты хотел написать своего отца?–
спросила она
,
гладя меня по бедру.
-
Нет, изначально я не думал, что именно буду писать, это получилось само.-
ответил я, и поднялся, чтобы поправить простыню. Но Лили опередила меня, ловко накрыв меня со своей стороны одеялом. Теперь она выглядела очень довольной