Стальной аргумент. Яна Кольт
это я еще и – зануда?
Меня в буквальном смысле всю разрывает от возмущения, но срываться сейчас нельзя.
В сотый раз объясняю своему подопечному, что предвыборная кампания – серьезная нагрузка, которую «тянет» сейчас полтора десятка человек и это только – сотрудники штаба.
А есть еще внештатные агитаторы, сборщики подписей, студенты-практиканты и немалые суммы денег, которые инвестирует во всю эту авантюру его отец.
– Кир, так. Давай-ка мы оба успокоимся и еще раз все обсудим, хорошо?
Я стараюсь, чтоб мой голос звучал как можно дружелюбней и серьезней, возможно на этот раз у меня получится.
Кир обиженно надувает губы и всем своим видом показывает, что ему это совершенно неинтересно.
Но так уж и быть, он сделает одолжение и выслушает мои нотации. Да, все выглядит именно так и я не сомневаюсь, что мысленно он сейчас не в этом кабинете, а где-то со своими дружбанами, на очередных покатушках.
– Ника, мне надоело. Хватит меня распекать. Всем бы вам только и указывать, что мне нельзя делать.
– Хорошо, Кир, давай делай, что хочешь. Срывай кампанию, продолжай бесить электорат, объясняйся потом со своим папой. Без проблем, я прямо сейчас пишу заявление и выхожу из предвыборного штаба. И с завтрашнего дня ты сам за все отвечаешь, кстати, как и полагается. Все ж думают, что ты у нас сам такой – охрененно самостоятельный. Вот и покажи себя, давай. Будешь сам со всем управляться, тебя ждут ненормированные рабочие сутки и прочие атрибуты самостоятельной битвы за результат. Ну же, соглашайся, отличная возможность всем доказать свою крутизну на деле!
Я отлично знаю, что Киру такой вариант не нравится.
Во-первых, тогда ему все придется действительно делать самому и это – рецепт катастрофы в готовом, отработанном виде.
А во-вторых, его отец, всесильный Алексей Маркович Парецкий, как минимум, оторвет голову своему непутевому сыночку.
И хорошо, если только голову.
Последний факт всегда по-особенному на него воздействует и, живо представив нехитрые последствия от моего ухода из штаба, Кир заметно мрачнеет и притихает.
– Значит так. До самого окончания дня голосования ты исправно посещаешь все мероприятия по установленному графику. Более того, ты приезжаешь на них в той одежде и на той машине, которая будет специально подобрана в соответствии с самим мероприятием. На встречу с ветеранами труда по округу ты приезжаешь на «Волге», а не носишься как полоумная мартышка на своем «Ягуаре».
– Оу-оу, полегче! Я что, теперь и одеться сам не могу, и еще должен у тебя спрашивать, какую машину брать?
– Да, Кир, не просто должен спрашивать, а обязан послушно выполнять все, что потребуется. Иначе – провал.
Я смотрю в упор на Кира и очень надеюсь, что он меня слышит.
Впрочем, в это не слишком верится.
Мой собеседник откровенно огорчен и сейчас выглядит, как мальчишка, которому строгая мамочка запретила после уроков играть с друзьями.
– Ника, я не могу все два месяца быть заложником каких-то идиотских правил, который фиг знает кто разработал.
– Не