Серебряный век. Афоризмы. Группа авторов

      Счастье души утомленной —

      Только в одном:

      Быть как цветок полусонный

      В блеске и шуме дневном,

      Внутренним светом светиться,

      Все позабыть и забыться,

      Тихо, но жадно упиться

      Тающим сном.

      Счастье ночной белладонны —

      Лаской убить.

      Взоры её полусонны,

      Любо ей день позабыть,

      Светом луны расцвечаться,

      Сердцем с луною встречаться,

      Тихо под ветром качаться,

      В смерти любить.

      Друг мой, мы оба устали.

      Радость моя!

      Радости нет без печали.

      Между цветами – змея.

      Кто же с душой утомленной

      Вспыхнет мечтой полусонной,

      Кто расцветет белладонной —

      Ты или я?

      Я окружён огнем кольцеобразным,

      Он близится, я к смерти присуждён, —

      За то, что я родился безобразным,

      За то, что я зловещий скорпион.

      Мои враги глядят со всех сторон,

      Кошмаром роковым и неотвязным, —

      Нет выхода, я смертью окружён,

      Я пламенем стеснён многообразным.

      Но вот, хоть всё ужасней для меня

      Дыханья неотступного огня,

      Одним порывом полон я, безбольным.

      Я гибну. Пусть. Я вызов шлю судьбе.

      Я смерть свою нашёл в самом себе.

      Я гибну скорпионом – гордым, вольным.

      Я люблю тебя, Дьявол, я люблю Тебя, Бог,

      Одному – мои стоны, и другому – мой вздох,

      Одному – мои крики, а другому – мечты,

      Но вы оба велики, вы восторг Красоты.

      Я как туча блуждаю, много красок вокруг,

      То на север иду я, то откинусь на юг,

      То далеко, с востока, поплыву на закат,

      И пылают рубины, и чернеет агат.

      О, как радостно жить мне, я лелею поля,

      Под дождём моим свежим зеленеет земля,

      И змеиностью молний и раскатом громов

      Много снов я разрушил, много сжёг я домов.

      В доме тесно и душно, и минутны все сны,

      Но свободно-воздушна эта ширь вышины,

      После долгих мучений как пленителен вздох.

      О, таинственный Дьявол, о, единственный Бог!

      Толпа, войдя во храм, задумчивей и строже…

      Лампад пунцовых блеск и тихий возглас: «Боже…»

      И снова я молюсь, сомненьями томим.

      Угодники со стен грозят перстом сухим,

      лицо суровое чернеет из киота

      да потемневшая с веками позолота.

      Забил поток лучей расплавленных в окно…

      Всё просветилось