Будет больно. Стефани Вробель
тарелкой.
Он кивнул. Блюдо замедлилось, покачиваясь у него на пальце. Отец вздохнул, будто от скуки, и без предупреждения опустил руку. Мамино блюдо упало на пол так быстро, что я не успела даже шевельнуться. И разлетелось на сотню осколков.
У меня подкосились ноги. Голова вжалась в плечи. Я подняла несколько кусков, словно они могли склеиться обратно. Подумала о маме, которая ушла наверх. Она наверняка слышала грохот и теперь плачет, спрашивает Бога, почему ей не досталась более добрая семья, более сильная дочь. Я вонзила ногти в ладони, чтобы сдержать слезы. Сейчас мне никак нельзя было терять баллы. Я закрыла глаза и велела себе ускользнуть, как великий Гудини.
Убедившись, что не заплачу, я перевела взгляд с пола на отца. Тот наблюдал за мной с любопытством, будто за научным экспериментом.
– Зачем? – выдавила я. Неужели он понял, что я схитрила?
– Не волнуйся, милая. Уговор есть уговор. Завтра все равно сходим в магазин.
Я растерянно кивнула и начала сгребать осколки в кучу.
– Оставь. Пятнадцать баллов ты уже заслужила. Иди спать.
– Но… – Я жестом обвела окружающий меня беспорядок.
Отец подмигнул:
– Утром она сама все уберет.
Глава седьмая
МЫ МОЛЧА СТОИМ и ждем, но из леса за стеной больше не доносится никаких звуков. Гордон с Сандерсоном переглядываются.
– Это что за чертовщина? – Шерил покрепче сжимает чемодан.
Хлоя оглядывается назад, туда, откуда мы пришли, как будто подумывает сбежать обратно.
Осматриваю живую изгородь: плотно переплетенные листья неестественного зеленого цвета. Протягиваю руку и ощупываю их. Искусственные. Взгляд скользит на два с половиной метра вверх, туда, где заканчивается стена. Наверху торчат маленькие металлические шипы.
– Это от птиц, – произносит Гордон мне на ухо. Я вздрагиваю, а потом представляю на каждом шипе по птичке: воробьи, камышевки, желтогорлые певуны, застрявшие в этом царстве прогресса. Убираю руку от листьев.
Сандерсон снова направляется вперед по узкой тропинке между домом и стеной. Заметив, что за ним никто не идет, что мы так и стоим на месте, бледные от испуга, он останавливается:
– Не волнуйтесь. Скорее всего, это просто занятия идут.
– Скорее всего? – уточняю я.
– В лесу? – спрашивает Хлоя.
Голос Шерил дрожит:
– Ощущение такое, будто кого-то пытают.
Сандерсон шутливо вскидывает руки, словно капитулирует перед противником:
– Ну, мы ведь вам и не обещали, что все будет по-обычному.
– Разве вы не поэтому к нам записались? – добавляет Гордон.
«Приезжайте за самосовершенствованием, бонусом получите ожившие кошмары».
Сандерсон продолжает идти. Мы все, помедлив, следуем за ним.
– Вы не слышали об экспозиционной терапии? В «Уайзвуде» все построено вокруг победы над страхом. Чтобы победить страх, нужно стать уязвимым. Иногда, чтобы поставить