Чернила цвета облаков. Тая Монс
страха, а от злости. Почему-то решила, что этот голос можно выкинуть из своей головы, будто выключить радио. Но нет. Он слишком реален. Слишком живой.
Тишина просила крика. Она хотела умереть. Но можно ли назвать мёртвую тишину криком? Думаю, да. В безмолвии намного больше слов, чем в голове любого, кто их так и не произнёс. В его молчании я слышала тихое змеиное шипение. Я чувствую, как он стоит рядом. Чувствую, как кожа сгорает от чего-то неощутимого. Я чувствую взгляд. А потом чувствую грубое прикосновение к своему запястью. Тейлор резко хватает мою руку и поднимает на уровне лица. Кольцо…
– Но, видимо, я опоздал, да? Кто-то уже добрался до твоего мозга. Было больно?
Я вырвала свою руку из его хватки и отошла на несколько шагов.
– Да что ты знаешь? Думаешь, видишь меня насквозь?
– Стекло не безупречно. Иногда даёт трещины, – сказал он куда-то в пустоту, глядя на сломанную ножку кровати. – Кстати, одна из них, – он указал на только что помилованные им фотографии, намекая на мою слабость к воспоминаниям. – Но да. Ты прозрачна. До скуки.
– Ну и что же ты видишь? – я ухмыльнулась, а он сделал очень глубокую затяжку и, задержав в себе дым на несколько секунд, выпустил его через нос, прищуривая глаза.
– Не разбейся, Мотылёк.
Он бросил мимолётный взгляд на фото, развернулся и спустился по лестнице практически бесшумно. Чёртова змея.
Глава 8. Бугимен
ЭШЛИ
Здесь холодно и мрачно. Здесь сыро и страшно. Здесь трудно дышать и сохранять свою трезвость ума. Довольно мерзкое место, если быть честным. Любой попавший сюда человек сильно удивился бы, если б ему сообщили, что это больница. Хоть она и психиатрическая, и крики пациентов не должны сильно удивлять, но лично мне это место казалось концлагерем. От стен пустых коридоров отскакивает эхо. Оно, как какая-то жидкость, заливается мне в уши, и я уже чувствую, как мой мозг плавает в ней и медленно разлагается. Я судорожно тру свои руки ладонями, пытаясь согреться. Меня морозит. Широкоплечий высокий санитар лет двадцати восьми идёт передо мной неровной походкой, иногда похрамывая на левую ногу. Его уставший вид и голос, коим он меня поприветствовал, ясно говорит о нескольких бессонных ночах на работе, а его глаза так и выражают недовольство от того, что ему приходится провожать меня.
– Палата 210, – сухо произнёс он, разворачиваясь ко мне у светло-голубой покрашенной двери в камеру.
Я молча кивнула и оглядела высокого парня с ног до головы. Он уж точно не вызывал у меня желания назвать его мужчиной.
– Вы будете ждать? – теперь была его очередь кивать головой.
– Пациент сложный. Вам может понадобиться помощь.
Он ключом открыл дверь и пустил меня внутрь. Я слегка поморщилась от слишком яркого солнечного света из окна, а потом разглядела маленькое скрюченное тело где-то в углу. Моя мачеха была очень низкой женщиной. А до того, как попала сюда, была ещё и довольно пухлой. Сейчас же она, наверное, перевешивала меня всего на несколько килограмм.
– Миссис Спроус?
Она