Песни радости и счастья. Евгений Васильевич Абрамович
частный дом на несколько семей, затерявшийся где-то во дворах среди городской застройки, в минуте ходьбы от центрального проспекта. Соседние высотные здания нависали над ним, будто люди, которые внимательно рассматривали диковинное насекомое у себя под ногами.
Галерея встретила Леру тишиной и холодным сиянием ламп дневного света. Помещения делились на три выставочных зала. В первом, самом маленьком, висели собственные работы Пети – городские пейзажи, пастораль загородных лугов и его главная гордость, картина «Незнакомка». На ней художник изобразил обнаженную девушку у окна, за которым надвигались на город темные грозовые тучи. Лера грустно улыбнулась, глядя на «Незнакомку». Для этой работы она сама позировала Пете, часами стоя голышом, замерев неподвижно, пока он делал эскизы и наброски.
Во втором зале были выставлены ранние Петины репродукции, талантливые, но, как он сам говорил «без огонька». Просто точные копии картин других мастеров. Зато в центральном зале расположилась главная коллекция художника. Здесь на стенах висели те копии, в которых он добавлял что-то от себя. На самом видном месте расположился тот самый «Черный квадрат», на противоположной стене висела репродукция работы Куинджи «В тумане».
Леру всегда завораживала эта картина. На ней раскинулся морской берег, прикрытый плотной вуалью утреннего тумана. На переднем плане виднеется спокойная вода и песчаный каменистый пляж. Белые и серые валуны лежат в песке, а некоторые едва видными макушками торчат из воды. Где-то вдали, скрытое белой пеленой, только контурами угадывается что-то огромное. То ли скала, то ли утес. Работа Куинджи убаюкивала своей меланхолией и внутренним спокойствием, но в то же время вызывала интерес, хотелось подойти ближе, напрягая глаза, рассматривать каждую деталь. Понять наконец, что же именно скрыто там, в тумане.
Работа Пети на первый взгляд была точной копией картины мастера. Отличались только мелкие детали, в которых, как всегда, и была скрыта истина. Вместо созерцательной меланхолии Куинджи здесь таилась внутренняя тревога. Прибрежные камни по форме больше напоминали человеческие черепа, Лера была почти уверена, что разглядела между ними фрагмент грудной клетки с кривыми пожелтевшими ребрами. У тех валунов, что лежали в воде, можно было рассмотреть искаженные мукой лица, словно они были головами утопленников. Но самым тревожным было то, что прорисовывалось на дальнем плане. Те смутные контуры впереди – случайные скальные образования или замершие в неподвижности долговязые фигуры? Массивный утес вдалеке… Лера могла поклясться, что скрытая туманом громадина была живой. Тушей мифической или доисторической твари, выброшенной на берег. В зависимости от положения и точек зрения можно было рассмотреть гигантскую лапу, чешуйчатый бок, шипастый плавник или длинный хвост.
Две картины, «Квадрат» и «В тумане», висели точно друг на против друга, словно странным образом отражались через зал одна в другой. В центре помещения из низкого гипсокартонного потолка торчал толстый арматурный крюк непонятного назначения