Музей суицида. Ариэль Дорфман

      Я не лгу. Я приукрашиваю жизнь.

      Жозефина Бейкер

      Напоминание автора

      Все персонажи данной книги вымышленные, в том числе и те, кто, подобно самому автору, его родным и друзьям, взят из реальной жизни и существовал в истории. Часть имен изменены, чтобы не нарушить неприкосновенность личной жизни данных персон.

      Часть I

      Прелюдии

      1

      Еще до того как Джозеф Орта с теплой и хитрой улыбкой вошел в зал для завтраков отеля «Хей-Адамс» в Вашингтоне, мне следовало бы предположить, что он принесет мне проблемы.

      Жена говорила мне, чтобы я не слишком доверял этому загадочному миллиардеру: мы понятия не имеем, какие темные делишки позволили ему заиметь такое чудовищное состояние, но я все равно понесся вперед на всех парах, позволил ему себя обаять, можно даже сказать околдовать, во время той первой встречи в 1983 году, так что когда мы снова встретились спустя семь лет и он предложил мне сопровождать его в том, что вылилось в безумное приключение, я не смог сказать «нет, извините, мне очень жаль, но у меня в жизни и так хватает стрессов, спасибо – но нет». Или если бы мои финансы не находились в столь плачевном состоянии, или если бы я сам не был настолько зациклен на той тайне, которую он хотел разгадать, на том убийстве, которое надо было кому-то расследовать в Чили, или если бы я раньше узнал про Музей суицида и планах Орты по спасению планеты… если бы не то или если бы не это в жизни, состоящей из слишком большого количества «если бы»… но сейчас, пожалуй, все это уже не имеет значения. Сейчас, по прошествии тридцати лет, тех тридцати лет, в течение которых я пообещал хранить молчание и поклялся не рассказывать эту историю – историю Орты и его множества секретов, и, конечно, мою собственную историю и то, что я скрывал, – сейчас, когда я наконец заставляю себя описывать те события, которые необратимо изменили мою жизнь, важно только одно: с чего начать, когда все это началось?

      Порой я прослеживаю причину моего согласия, то, почему я принял предложение Орты помогать ему в той миссии, прослеживаю все до моего собственного ненадежного существования, до того дня, когда я избежал смерти в Сантьяго во время путча 1973 года, или до того дня спустя несколько месяцев, когда я отправился в изгнание. А порой я решаю, что это не имеет ко мне никакого отношения, что если бы Орта меня не выбрал, то эта история убийства или суицида все равно была бы рассказана – что ее настолько необходимо было рассказать, что она проникла бы в этот ущербный мир вне зависимости от того, кого бы избрали посланником, потому что она была запущена за много десятков лет до того, как родились и Орта, и я: эта история была неотвратимо запущена в то утро 1908 года, когда мать произвела на свет Сальвадора Альенде – ребенка, которому было суждено стать президентом Чили – и, возможно, уже тогда было суждено погибнуть в президентском дворце в Сантьяго. Однако я снова путаюсь в «если бы не это и если бы не то», и при такой неопределенности, наверное, стоит просто начать с объяснения, как именно я впервые пересекся с Ортой в 1983 году.

      Мне нужны были деньги, а у него они были – у него было столько денег, что он уже не знал, на что бы их потратить. Я понятия не имел, как он выглядит, я даже не знал, действительно ли его звали Рональдом Карлсоном, но все это нисколько меня не смущало. Мне хватало того, что к тому моменту, когда мы впервые вместе сели за столик в Вашингтоне, он уже жертвовал деньги на дело борьбы Чили с военным режимом генерала Аугусто Пиночета: отправлял чеки, оплачивая конспиративные квартиры, тайные профсоюзы и студенческие журналы, якобы посвященные спорту и сплетням, но на самом деле занимающиеся организацией молодежного движения. А еще он предлагал помощь деятелям искусства (мой любимый проект) – субсидии писателям, художникам, музыкантам и актерам, чтобы они не покидали страну, как пришлось сделать мне, а могли оставаться там и становиться свидетелями борьбы, надежд и ужасов.

      Вот почему для меня естественным было обратиться к нему в тот момент – в апреле 1983 года, – когда я пытался найти кого-то, кто профинансировал бы ту литературную выходку, которую я задумал. В свою защиту скажу, что все-таки искал с ним встречи без особой охоты. После отъезда из Чили я стал экспертом в просьбах о деньгах для других людей, но не для себя, какой бы суровой и ненадежной ни была жизнь нашей семьи, скитавшейся по разным странам. И тем не менее я мог честно заявить Орте, что мое странное предприятие будет не только полезно мне самому, но и повлияет на общественное мнение и на позицию крупных политиков. Вот почему, убежденный в чистоте (или частичной чистоте) своих намерений, я передал свое послание через помощницу этого филантропа, Пилар Сантану.

      В прошлом я всегда имел дело именно с ней, а не с ее боссом-затворником,