Векавес. Максим Владимирович Бочкарёв
друга под чистую! А в народности сторов, вот-вот должен появиться тот, кто изменит судьбу их мира до неузнаваемости! Хотя кому я это все объясняю?!» – выдал целый монолог хозяин, пытаясь не переломав ноги спуститься с обветшалого и полусгнившего крыльца.
Шатун искренне улыбался старому товарищу, он понятия не имел кто такие сторы и их враги басы, но был уверен, что Стибай даже рад такому развитию событий.
И он не ошибся. «Да и ладно! Все равно я полагаю, что где то допустил ошибку и сторы обречены! Давно хотел начать все с начала! Какими судьбами?! Не помню уже когда и видел тебя!» – отойдя сердцем проговорил хозяин и наконец доковылял до гостя.
Они обнялись и Шатун не стал долго ходить вокруг да около. «Слушай дружище, есть у меня к тебе одна просьба! Сам знаешь, редко тебя о чем то прошу. Отвлекся бы ты на несколько дней, крыльцо бы вон поправил да окно починил… В общем не уходи в свои исследования дней несколько. Тут должен появиться некто, кто может нуждаться в помощи, а у меня дел еще полно, хоть разорвись! Помоги пожалуйста, последи за периметром несколько дней! А как будет, что то интересное ты мне весточку дай!» – очень вкрадчиво заговорил Шатун, глядя Стибаю в глаза.
«Ааа! Завет тебя опять эксплуатирует! Перекладывает свою ответственность на чужие плечи! Понятно! Ну дело ясное, вы с ним на короткой ноге, куда мне до вас убогому!» – включил было манипулятора Стибай, но Шатун не дал ему договорить и громко, но вполне по дружески захохотал.
«Века идут, а ты все не меняешься! Говори, что хочешь взамен?» – продолжая смеяться спросил Шатун.
«Вот это уже другой разговор! Нужен мне – большой лист чистой меди! Сам знаешь, я ее как экран использую. Мой то выцвел уже весь, зрение и так никудышное, а тут еще все так тускло показывает…» – не заставляя себя уговаривать долго, выпалил Стибай.
Шатун вновь захохотал и по доброму ответил: «Договорились, добуду тебе о чем просишь, только следи в оба, не проморгай гостя то!»
Времени на дальнейшие разговоры не было и Шатун попрощался, обнял старого товарища и двинулся в глубь Великого леса.
Теперь ему было на порядок спокойнее, не любил он бегать за двумя зайцами.
Неустрашимый
Дожевав пересушенного глухаря, витязь встал, потянулся и принялся собираться в дорогу. Оценив взглядом свою воинскую амуницию, как удовлетворительную, закинул за спину колчан, затем щит и не одевая ножны с мечом, так и пошел держа их в левой руке.
Звали воина – Ратибор. Он не имел ни малейшего понятия где он и, что с ним будет дальше. Воспитание полученное им дома, не позволяло чего то бояться и чему либо удивляться. Да что там бояться, Ратибор практически никогда не улыбался, а уж про поплакать и вообще речи никогда не шло…
Будучи в своем мире средним сыном одного из ближников князя, он получил воспитание типичного, средневекого (по нашим понятиям) воина. С трех лет он стоял на отесаном бревне, учился правильно махать деревянным мечом, а в пять уже довольно сносно стрелял из лука