Ловец молний. Евгений Черепанов
этого масла боюсь, ничего не выйдет, разве что я могу рискнуть и заменить его чем то похожим. – Ловец тоже знал о чём говорит.
– Какова его задача? – поинтересовался торговец.
– Я использую её как броню, нанося раствор на руки и другие части тела, оно способно защитить от жара и укола молнии, но насколько я знаю, не только оно, однако мне неизвестно, что конкретно за смеси годятся для такого.
– Жар, адский жар и укол молнии… как я понимаю, это огнезащитный покров и проводящая субстанция.
– Совершенно верно, я думал вы не настолько ведаете принцип.
– Что, кроме цветка входит в его состав?
– Ещё добавки из минеральной крошки, вода и фуралин…
– Стало быть это такая субстанция с примесью земляной породы…Постойте…Фуралин…Мастер гончар…Фанелева глина! Если не она, то ничего более.
В действительности Ловец знал, что фанелева глина схожа по свойствам с раствором из кейтуша, но сам он не мог прямо высказать эту теорию, ведь такой глиной помазывают короля всех Рыжих земель. Для каждого человека тут, с какой бы стороны он не пришёл, фанелева глина священна. Поэтому Ловец только подталкивал на правильные мысли учёного мужа, чтобы его языком сказать бургомистру.
– Я не могу дать на это согласие. Никто не может. – сразу выпалил главный в этой комнате.
– Я не могу без этого спасти ваш город.
– Великий король Герхкарт был помазан священной глиной, его отец, его дед из того же сосуда, все правители Рыжих земель черпали силу из одной чаши и она неприкосновена. Заповедь богов гласит, пока в чаше есть глина и пока есть те, кого ей могут помазать, город Кэйт и все города на желтых просторах королевства будут стоять и процветать.
– Город рухнет раньше прежде чем из чаши можно будет нагрести кусок глины. Это смешно, трое взрослых, неглупых мужчины, в силе которых спасти тысячи людей, стоят и спорят из за куска того, чего на всём Покрытии не найдешь больше чем здесь нигде!
– Это не та глина, из которой сделаны стены, мой стол, лестница, которая привела вас сюда. Мы говорим о бесценном даре божьем, коего больше не будет на этом свете. Если вы не годны для чего вызвались, я отпускаю вас, хоть и могу придать суду за опороченье короля наших земель.
Стоит сказать, что в Ловце говорила досада от сорвавшегося с крючка улова, поэтому он так откровенно выразился при слуге короля, но не одна она руководила им в тот момент. Понимание того, что над городом существует реальная угроза и что кроме него жителям никто не поможет, всегда подбивала Ловца на бескорыстную и порой безрассудную помощь, поэтому он решил уступить, но не сдаться, а обходным путём добраться до желаемого. Он не стал сопротивляться, когда торговец из палаты, первый, с кем он заговорил в этом городе, упрямым но дружелюбным движением руки отвёл его к двери и они молча начали спускаться вниз. Теперь, казалось, количество ступенек увеличилось вдвое. На улице прохладный свежий ветер с небольшой снежной крупой овеял Ловца