Прямо в чайник. Том 1. В чайник и обратно. Роман Мур
истерическим плачем. От кого же, вы думаете? Нет, конечно, не от лягушки. Лягушка – умничка. Она спит спокойно, ни разу за всё время не выдала ни одного звука, кроме довольного кваканья. Даже сейчас, глядя на всё это безумие, она только моргает своими глазами, явно разделяя мой шок.
А вот плачет, вернее, ревёт в захлёб, как всегда наша знакомая Дарья. Да-да, тупая Дарья. Я не устану её так называть. Просто не устану.
Сижу, смотрю на это представление и думаю: что теперь? Что могло её довести до такого состояния с утра пораньше? Может, она поняла, что я действительно лучший человек в этой комнате? Или, возможно, ей просто приснилось, как она опять провалила экзамен?
Но одно я знаю точно: моя жизнь без Дарьи была бы куда тише. Хотя, наверное, и скучнее. Но сейчас, глядя на её театральные страдания, мне хочется спросить:
– Ну что опять, Дарья? Ты лягушке завидуешь или это новый уровень тупости?
И я спрашиваю. Потому что это уже реально не смешно. Ну, ладно, пару раз было забавно. Потом я начал беситься. Потом – ещё больше. Но когда она в меня кинула лягушкой, я до сих пор в шоке с той ситуации. И, честно говоря, не могу её описать без мата.
Дарья, естественно, смотрит на меня удивлённо, как будто я только что предложил ей починить её мозги. Уставилась, глаза огромные, будто увидела какого-то демона (хотя это ещё вопрос, кто тут демон). И, конечно же, уже готова к новому раунду плача.
– Не надо! – поднимаю руки, как будто сдаюсь. – Дарья, не реви. Сначала расскажи, что случилось. Или опять сон плохой?
Но, зная её, я почти уверен: сейчас она снова начнет рыдать, и мне придётся гадать, что на этот раз пошло не так. Хотя, может, дело вообще не в ней, а в магическом воздухе этой комнаты. Может, он вызывает истерики? Надо будет проверить.
Она, сквозь слёзы и всхлипывания, начинает нести какой-то бред:
– Ты воспользовался моим пьяным состоянием! Ты плохой! А ещё… чайник… лягушка… пьянка…
Дальше уже невозможно что-либо понять, потому что она явно путает слова, мысли и эмоции.
АААААА, как же хочется её чем-нибудь ударить. Но потом вспоминаю, что это ей ума точно не прибавит. Тихо вздыхаю, сажусь на кровать и, максимально спокойно, говорю:
– Дарья, успокойся. У нас ничего не было. Ты сама вломилась ко мне пьяная, начала что-то бормотать, потом, когда я тебя отрезвил, расплакалась и вырубилась. И, кстати, заняла единственную кровать, так что мне пришлось генерировать новую, чтобы хоть где-то поспать.
Она утирает слезы, но по её выражению лица видно, что половину из того, что я сказал, она всё равно не поняла.
– А вообще, тебе, тупой, пора уже собираться и идти на уроки, – добавляю.
Дарья резко замолкает, а потом осматривается в панике.
– Сколько время?!
– До уроков осталось двадцать минут, – сообщаю, делая вид, что не наслаждаюсь её внезапным приступом суеты.
Дарья тут же скачет с кровати, начинает метаться по комнате, пытаясь найти одежду и привести себя в порядок. А я сижу и думаю: интересный у меня будильник в виде немытой, заплаканной девушки.