Огонь ведьмы. Джеймс Клеменс
толкнула его коленом.
– Сэмби сломал руку.
– И поделом! Никому не позволено толкать мою младшую сестренку в грязь.
Элена вспомнила тот день два года назад. Она была в цветном платьице, которое тетя Фила подарила ей на праздник летнего солнцестояния. Эта грязь испортила ей подарок и праздник.
– Ты сделал это ради меня? – спросила она, и в голосе прозвучали одновременно удивление и смех.
– А зачем еще нужны старшие братья?
Элена снова почувствовала на глазах слезы. Джоак соскочил с кровати, наклонился и обнял ее.
– Не волнуйся, Эл. Я найду того, кто решил посмеяться над тобой. Мою сестренку нельзя обижать.
Она обняла его в ответ.
– Спасибо, – прошептала она ему на ухо.
Выпрямившись, Джоак скользнул к двери, но, прежде чем выйти из комнаты, повернулся к ней и добавил:
– Кроме того, я не могу допустить, чтобы этот загадочный шутник одержал надо мной верх. Мне нужно поддерживать свою репутацию!
Глава 4
Дисмарум, сгорбившись, стоял на коленях в траве в залитом лунным светом саду, накинув на голову капюшон, напоминая собой гнилой пень. Этой ночью не подавали голос ни одна птица, ни одно насекомое. Дисмарум прислушивался к звукам и запахам при помощи обычного слуха и своего внутреннего чутья. Последний из молграти скрылся под землей, направляясь к стоящей вдалеке усадьбе. Рваная рана в животе мертвого Рокингема перестала дымиться, его тело постепенно остыло.
Прижавшись лбом к холодной земле, Дисмарум отправил свои мысли вдогонку за слугами, скрывшимися под землей, и получил ответ, прозвучавший, словно пение тысячеголосого хора детей, передававший ему лишь одно: голод.
«Терпение, мои крошки, – послал он им мысленный приказ. – Скоро вы насытитесь».
Довольный их продвижением, Дисмарум встал и, спотыкаясь, направился к телу Рокингема, поводя в темноте здоровой рукой, пытаясь найти мертвого проводника. От слабых глаз не было никакой пользы. Его пальцы остановились на холодном лице Рокингема, он присел на корточки рядом и достал кинжал. Зажав рукоять в сгибе изувеченной руки, он проколол палец острием и, не обращая внимания на боль, повернулся к Рокингему. Окровавленным пальцем провел по губам мертвеца, словно гробовщик, готовящий тело к осмотру родственниками. Покончив с этим, Дисмарум наклонился и поцеловал кровавые губы Рокингема, почувствовав вкус соли и железа, выдохнул в раскрытый рот, щеки покойника надулись, затем маг приник губами к холодному уху.
– Господин, прошу, услышь мой призыв, – прошептал он, выпрямился и с закрытыми глазами стал ждать, внимательно прислушиваясь.
Вдруг воздух резко остыл, и он почувствовал враждебное ледяное присутствие. С мертвых губ слетел звук, похожий на шелест ветра в сухих ветвях, затем из черного рта Рокингема, как из глубокого колодца, зазвучали слова:
– Она здесь?
– Да, – не открывая глаз, ответил Дисмарум.
– Говори.
– Она созрела, кровь наделила ее силой. Я чувствую ее запах.
– Доберись