Раннее (сборник). Александр Солженицын

      Ветер осени

      Шепчет на уши.

      Лес обрызгало

      Желтизной.

      Лето кончилось,

      И пора уже

      В грохот города

      Нам домой.

      Первый замороз,

      Утро терпкое.

      Окский катер.

      Речная рань.

      Дом Поленова{26}.

      Старый Серпухов.

      И дорога

      Через Рязань.

      Русских станций

      Скончанье света.

      Все вповалку

      До загородок.

      Лица в мухах.

      Лежат в проходах

      В полушубках.

      И ждут билетов.

      Нет билетов!

      Посадки нету.

      Манька, где ты?

      Маманька, тута!

      Кто с мешками,

      Без пропусков,

      С пропусками

      И без мешков.

      Смех и молодость

      Нам защитою.

      Ещё б с ними

      Не уместиться!

      Встречный ветер

      В лицо раскрытое

      Облохмачивает

      Наши лица.

      Звонко-кованый

      Быстрый поезд.

      Машет мельница

      Вдалеке.

      Мы уходим

      В окно по пояс,

      Прижимаясь

      Щека к щеке.

      Скоро станция.

      Ходу сбавило.

      – Отодвинься же.

      Слышишь, милый?..

      На полуслове

      Вздрогнула Надя и руку мне боязно

      Сжала. И я ей сжал.

      С грохотом поезд наш вкопанно стал

      Против товарного поезда.

      Красные доски вагонов{27} измечены –

      Нетто и брутто, осмотр и ремонт, –

      Только окошки у них обрешечены

      Да через двери – болт.

      Красным закатным лучом озарённое,

      Вровень над нами пришлось одно

      Прутьями перекрещённое

      Маленькое окно.

      Лбы и глаза и небритые лица –

      Сколько их сразу тянулось взглянуть! –

      Кажется, там одному не вместиться

      Воздуха воли глотнуть.

      В грязном поту, в духоте, в изнуреньи,

      Скулы до боли друг к другу притиснув,

      Глянули злобно на наше цветенье –

      Выругались завистно –

      Грубо плеснули в лицо нам побранку

      Липкой несмывчивой грязью! –

      Наш отлощённый состав с полустанка

      Тронул с негромким лязгом.

      Тронул, но ты-ся-че-ле-тье волок он

      Нас! нас! нас! –

      Вдоль новых и новых закрещенных окон,

      Под ненависть новых глаз.

      Резко проёмы вагонные хлопали,

      Вот уж мы вырвались, вот уж мы во поле!..

      Сумерки. Отблики топки по шпалам.

      Низко курилась туманцем елань.

      …Но как проклятье в ушах звучала,

      Но как пророчество не смолкала

      Та арестантская брань.