Приз. Полина Дашкова
полысел, стал сутулиться. Из широких коротких рукавов белоснежной тенниски торчали руки, уже не мужские, а стариковские, в седом пухе и бежевых пигментных пятнах.
«Ему ведь не так много лет, – подумала Маша, – он не пьет, следит за здоровьем, правильно питается, а выглядит старше моего отца».
– Как вам Москва? – вежливо поинтересовался он, когда они поднялись на крыльцо веранды.
– Жарко, тихо, – улыбнулась Маша, – правда, уже сегодня утром у меня было небольшое приключение.
Она рассказала о транспаранте на Краснопресненском бульваре и, пока говорила, заметила еще одну неприятную перемену в Рязанцеве. Он совершенно разучился слушать. Он бессмысленно шарил глазами по бревенчатым стенам, теребил застежку часов, наконец резко крикнул:
– Галя!
Вошла Галина Дмитриевна, в руках у нее был поднос со стаканами и кувшином.
– Вот, Машенька, морс клюквенный, домашний.
– Галя, почему так долго? Егорыч здесь, не знаешь? – отрывисто спросил Рязанцев.
– Я его не видела.
– Так поищи, выясни, уехал он или остался.
– Наверное, остался. Машина здесь.
Галина Дмитриевна разлила морс по стаканам и быстро вышла.
– Вы видите, какая она стала? – прошептал Евгений Николаевич. – Не вылезает из деревенской церкви, не снимает своего идиотского платка. Развернется предвыборная кампания, надо будет пустить сюда телевидение, потребуются семейные сюжеты, а тут этот ее платок, постная физиономия. Да она вообще откажется сниматься, заявит, что все это грех, бесовство. Знаете, мне все чаще приходит в голову, насколько было лучше и спокойней, когда она…
– Перестаньте, Евгений Николаевич. С ней сейчас все нормально. Лучше скажите, почему вы так напрягаетесь из-за Егорыча? Что-нибудь случилось?
– Как будто вы не знаете. Убили Хавченко. Потом этого писателя, как его? Ну, который писал биографию Хача, – Рязанцев поморщился и защелкал пальцами. – Сказочная такая фамилия… Ладно, не важно, вы знаете, о ком я говорю. С тех пор Егорыч ведет себя неадекватно. Он стал хамить.
– Погодите. Писатель Лев Драконов? – удивленно уточнила Маша. – Разве ваш Егорыч был с ним знаком?
– Понятия не имею. Только знаю, что с ним на эту тему беседовала милиция. Кстати, ваш хороший приятель, тот майор, помните?
– Арсеньев? – Маша удивилась еще больше или сделала вид, что удивилась. Во всяком случае, слегка покраснела. Правда, Евгений Николаевич этого совершенно не заметил, он продолжал раздраженно жаловаться на начальника охраны.
– Полкан, холуй, пытается навязывать мне свою волю. Разговаривает со мной, как на допросе. Беспредельно хамит. И вообще, он нас сейчас наверняка слушает.
Маша как будто пропустила мимо ушей последнюю фразу и нарочито небрежно спросила:
– Хамит? Странно. Неужели он не боится, что вы просто откажетесь от его услуг? Ведь в конечном счете не вы от него зависите, а он от вас. Найдется немало желающих занять