Не ищи меня. Луна Лу
не заметили, как сами уплели здоровую порцию. Тогда моя болезнь вдруг решила, что это больше, чем мне позволено… – Голос почти сорвался из-за подступившего к горлу острого кома, и ей пришлось перевести дыхание. – Я быстро оказалась в уборной и согнулась над унитазом. Не знаю, какого черта, но, видимо, забыла запереть дверь. И тогда Стиви увидел меня… такой. Подумал, что мне плохо, что я отравилась. Его печеньем. Которое он испек, понимаешь? – Несдержанная слеза прорезала бледную щеку, как дождевые капли стекло, но она продолжала почти шепотом: – Его лицо было таким виноватым… Никогда не видела Стива настолько напуганным, даже в детстве. И в тот момент пришло осознание, я увидела все со стороны. – Ви вздохнула, мучительно выталкивая из себя слова: – Мой младший брат думал, что отравил меня, потому что я была чертовой эгоисткой. Потому что позволила болезни взять верх, не задумываясь о близких, которым могу причинить вред. И все повторяла «Я в порядке» десятки раз между порывами выблевать это печенье…
– Мне жаль, – Джаред сдержанно прокомментировал ее эмоциональный поток, но Вивьен не останавливалась:
– Так нельзя, Джаред. Нельзя так обращаться с собой. Если нужно перейти личные границы, чтобы открыть тебе глаза, я это сделаю. Потому что ты нуждаешься в этом. Можешь отрицать, но ты нуждаешься в друге. Ты прав, я не врач, но могу быть твоим другом.
– Мне не нужна твоя жалость, Вивьен, – гордо отрезал Миллс, разглядывая царапину на руле.
– Это не жалость. Я переживаю за тебя.
– Точно, ты же у нас за всех переживаешь. – Он криво усмехнулся, не осмеливаясь взглянуть ей в глаза. – Может, примешь пару моих таблеток? Тебе не помешает успокоиться.
– Это не ты говоришь…
– Что здесь неясного, Вивьен? Я не люблю, когда лезут в душу. Мне не нужна помощь, тем более от тебя.
– И что это значит?
– Это значит, что тебе стоит заняться собственной жизнью, а не искать проблемы в чужих. – Его ледяной голос пригвоздил Вивьен к месту.
Отталкивающее поведение Миллса лишь убеждало огорченную Ви в собственной правоте. Влажные ресницы подрагивали при каждом взмахе, а губы поджались, сдерживая накатывающую обиду. Она могла бы пропустить резкие слова мимо ушей, но они проникли глубоко в сердце, пробуждая злость. Вивьен крепко впилась в коричневую кожу сумки и качнула головой.
– Я думала, ты один из немногих хороших парней в этом гнилом мире. Но, видимо, ты такой же мудак, – выпалила она, прежде чем выбежать из машины.
Одежда на хрупком теле моментально промокла и потяжелела под захлестнувшим город ливнем, а по потускневшим рыжим волосам заструилась вода. Не глядя, Вивьен неслась по тротуару вечернего Сиэтла, пока ее не одернула крепкая хватка.
– Ну и куда ты сейчас собралась? – чуть ли не кричал догнавший ее Джаред, заглушаемый непогодой.
– Я не поеду с водителем под транквилизаторами! – Ви дернулась в попытке освободиться.
Гневный взгляд был способен прожечь