Финансовые проблемы. Павел Вербицкий
почти у самой поверхности, иногда выныривая.
Однако через полчаса таких экспериментов я заметил, что купюра стала сильнее дергаться, чем раньше, и все время отчаянно пыталась всплыть и держаться на поверхности… Значит, ей не просто нужен был воздух, но и плавать она могла только ограниченное количество времени. Вот тебе метод проб и ошибок!
– Ох, надеюсь, ты не утонешь?.. – опасливо я выловил ее из аквариума и положил на тарелку. А что делать дальше, просто не знал. Любит воду, но может утонуть. – Что же ты на самом деле? – рассматривал ее близко, держа в руках. – Откуда ты вообще взялась? Ох, лучше не вдаваться в эти размышления, ответа все равно не будет.
Даже бы не подумал, что с заботой о ком-то можно так нагулять аппетит. Но холодильник лучше не открывать. Старинная композиция «мышь повесилась».
Нужно было теперь уйти в магазин, но мне очень не хотелось оставлять своего питомца без присмотра. Нужно было его где-то спрятать, но где?! В шкафу я отыскал старый, невысокий и не особо тяжелый сейф, который отец любезно подарил мне на день рождения еще год назад. «Этот сейф не раз приносил мне удачу, пережил два пожара. Теперь передаю его тебе. Храни в нем только самое ценное!» Да уж, папа, такая ценность появилась, но я боюсь, что этому существу не хватит воздуха…
Идея с сейфом благополучно была выкинута из головы. Решил поступить проще. Вспомнив, что она более-менее нормально чувствовала себя завернутой в тряпочку, я смочил целое полотенце, завернул в него особую купюру, затем положил в спортивную сумку. Сумку засунул в шкаф и прикрыл другими вещами. Вряд ли кто-то будет пытаться меня обокрасть. Сколько лет живу в этой квартире, и ничего подобного не было.
– Побудь немного там, я скоро… – проговорил я, закрыв шкаф. Черт! Я говорил с купюрой. Хотя да, она была живая. Но, как ни крути, выглядело это странно!
Быстрой походкой я направился в ближайший супермаркет. Находился он недалеко от моего дома. Всего пройти пару дворов. Такая она, старая часть Эдембурга: вокруг советские пятиэтажки или, как их называют, «хрущевки». Остались со времен, когда Эдембурская республика была в составе СССР. Те же пятиэтажки делили теперь места с новенькими высотками на многие мили вокруг. Ночью можно было уловить шумы, доносившиеся из центра огромной столицы.
Бывало, я поднимался на крышу своего дома, откуда открывался невероятный вид: россыпь хаотично играющих огоньков в мрачных водах реки. Они, словно вырываясь ввысь, выбирались на сушу и превращались в величественные небоскребы, залитые ярким неоном вывесок.
Выйдя на центральную улицу в этом районе, проходя мимо магазинов, я начал с любопытством разглядывать витрины. Раньше этого не замечал, но они словно ломились от товаров. Одна за другой, как грибы после хорошего дождя, возникали мысли и идеи, что мне нужно. Ничего серьезного, только то, что я откладывал на потом, а затем и вовсе не покупал. Я испытывал уже не то утреннее приятное чувство. Оно превращалось, лучше сказать, мутировало, в азарт.
Вскоре