Смерть в пяти коробках. Джон Диксон Карр
нял, почему вообще обратил на это внимание – разве что пребывал в состоянии какой-то прострации, когда рассудок цепляется за всякие мелочи. Это было краснокирпичное здание с узким фасадом постройки XVIII века. Четырехэтажный дом, похоже, занимали в основном офисы. В двух маленьких слуховых окошках мансарды горел свет, пробиваясь сквозь белесоватые ставни. От этого безжизненная улица казалась еще более мрачной. Подходя ближе к дому, Сандерс то и дело поглядывал на окна. Уличный фонарь частично освещал входную дверь. Возле него кто-то стоял и смотрел на доктора.
– Прошу прощения, – прозвучал девичий голос.
Сандерс на миг оторопел, ибо мог поклясться, что минуту назад улица была пуста. Поначалу он решил, что это обычная ночная бродяжка, и ускорил шаг. Но, взглянув повнимательнее, засомневался: на девушке была короткая коричневая шубка с воротником, концы которого были завязаны спереди наподобие галстука. Шляпки на девушке не было – в свете газового фонаря разделенные на пробор каштановые волосы выглядели очень пышными, лоб казался восковым, брови – тонкие вразлет, глаза – красивые карие, нос – короткий и прямой. Постепенно улица наполнялась шумом бегущей по тротуару воды, стуком дождевых капель о крыши домов.
– Вы ведь доктор Сандерс? – спросила девушка.
– Да, верно.
– И вы имеете отношение к полиции. – Низкий приятный голос скорее утверждал, чем спрашивал.
– К полиции? Нет, не совсем. Я…
Девушка подошла ближе.
– Прошу, выслушайте меня! – теребя концы воротника, сказала она. – Я знаю, вы связаны с полицией. Я слышала ваши показания по делу Холтби.
– Да, иногда я работаю как химик-аналитик на Министерство внутренних дел. У вас что-то случилось? Чем я могу помочь? – Сандерс произнес последние слова вопреки своей природной осторожности.
Девушка сделала еще несколько шагов ему навстречу. Шум дождя усиливался. На ее волосах и шубке заблестели капли. Только когда она вышла из тени, Сандерс разглядел, какая она красивая.
– Понимаете, перед тем как сегодня уйти из дома, он составил завещание, – объяснила девушка. – Это-то меня и пугает.
Сандерс уставился на нее.
– Знаю, что выгляжу полной дурой, – продолжала она. – Но это очень важно, правда, я вам сейчас объясню. Можете кое-что для меня сделать? Пожалуйста! Я Марсия Блайстон, художница, рисую скетчи. Возможно, вы знакомы с моим отцом сэром Деннисом Блайстоном. Видите, там, наверху, освещенные окна? Не могли бы вы подняться со мной туда на минуту-другую? Прошу вас.
– Да, конечно, если это необходимо. Но зачем?
– Я боюсь идти туда одна, – просто ответила девушка.
Джон Сандерс, всецело поглощенный судебной медициной, редко смотрел по сторонам. Но сейчас он обвел взглядом всю улицу. Более осторожный человек засомневался бы. Но Сандерсу подозрительность была чужда. Он подошел к ситуации столь же здраво и дотошно, как при сравнении семян ядовитого белого дурмана и безвредного стручкового перца.
– Прежде всего, вам лучше укрыться от дождя, – сказал он, вежливо указав на входную дверь.
– Видите ли, мне не хотелось обращаться в полицию, – продолжала девушка. – Но нужен кто-то, знающий в этом толк. По крайней мере, без посторонней помощи мне было не обойтись, а у вас такой располагающий вид, вот я к вам и обратилась.
За парадным входом располагался вестибюль со стеклянной дверью, ведущей в длинный неопрятный коридор. В левой части вестибюля висела доска с фамилиями и названиями компаний. Сандерс чиркнул спичкой, изучая список. Первый этаж: «Мейсон и Уилкинс, дипломированные бухгалтеры». Второй этаж: «„Чарльз Деллинг и сыновья“, агентство недвижимости». Третий этаж: «Англо-египетская импортная компания». Четвертый, верхний этаж: «Мистер Феликс Хэй» – свежая надпись большими буквами.
– Вот, – прошептала девушка. – Мистер Феликс Хэй. Это не офис, а квартира. Поднимемся?
Сандерс толкнул стеклянную дверь – та была не заперта – и зажег очередную спичку.
– Судя по свету, – заметил он, – мистер Хэй еще не спит. Не хочу показаться дотошным, но что мне сказать, когда мы войдем?
– Если дверь откроют, сделайте вид, что вы мой приятель и мы возвращаемся домой после вечеринки. Говорить буду я. Если же не откроют…
– Что тогда?
– Не знаю, – смутилась девушка.
Сандерсу показалось, что она сейчас расплачется. Он пребывал в некотором замешательстве. Здравый смысл подсказывал: во что ты впутываешься, черт возьми? Осторожность предупреждала: ты прежде не делал ничего подобного. Настойчивый внутренний голос внушал: ты хочешь как можно дольше оставаться в компании Марсии Блайстон.
Сандерс пошарил по стене в поисках выключателя и, не найдя его, пошел вперед, чиркая спичками. В помещении чувствовался застоявшийся запах нежилого старого здания. Миновав дверь конторы «Мейсон и Уилкинс», они стали на ощупь подниматься по лестнице, ступени которой были застелены плотным линолеумом и скрипели при каждом шаге, как детские качели. Уже на полпути к площадке