Голос бездны. Fuoco Orri
возможностей побегать везде и всюду, а также пострелять интереса ради. Правда, спустя какое-то время он немного угомонился. Видимо, более-менее нагулялся, ведь почти всегда проводил свои прогулки в одиночестве. Он потерял связь со многими мальчишками, с которым дружил в детстве: с кем-то разошлись интересы, кто-то просто прекратил приносить радость. У него осталась парочка хороших знакомых, но один из них собирался жениться, а потому много времени проводил со своей ненаглядной, а второй не слишком охотно хотел где-то бродить ночью. Рэю не нравился такой расклад, но поделать он с этим ничего не мог.
Это была зима, стоял лёгкий мороз, и вся деревня оказалась укрыта толстым слоем снега, что мерцал под луной, точно сотни маленьких кристаллов. Звёздное небо над головой казалось особенно прекрасным и ещё более тёмным, чем обычно. Медленно, тихо падали снежинки, и всё вокруг словно бы прислушивалось к этому покою, не смело нарушить его, наслаждалось им. В некоторых домах ещё горел свет, но людей на улице совсем не было видно. Рэйдэнши шагал по сугробам, к выходу из деревеньки: снег хрустел под его ногами, а от дыхания то и дело вырывались клубы пара. Рэй был одет в короткую и толстую кофту с мехом, тёплые брюки и высокие зимние сапоги – стандартный наряд охотника. Шапка ему не была нужна, ведь её теперь заменяли волосы, что отросли чуть ниже лопаток. Чёлку он убрал, решив пока что походить без неё. Сменить имидж, так сказать. Рэй продолжал бурить сугробы, иногда горестно, громко выдыхая через рот и обращая взор к небу:
– Та за шо вы так со мной, а? Буквально утром ничего не было, а вечер-р-ром внезапно снегопад. Господи, ещё никто ничего не чистил даже, как жить? Чувствую себя каким-то шер-р-рстяным волчарой.
Он негромко посмеялся, а затем чуть сбавил ход, дабы не устать раньше времени, а то ему сегодня ещё предстояло ловить дичь, ибо настала его очередь кормить семью. Голос его стал крепче, увереннее, и теперь превратился в высокий баритон с отдалёнными нотками хрипотцы, что особенно было заметно, когда Рэй говорил громче. Или же когда пел. В последние годы он увлёкся этим занятием, как и игрой на гитаре.
– О, наконец-то земля-я-я, – тихо протянул он окончание слова, щёлкнув пальцами, будто готовился продолжить песню.
Но нет, этого не случилось. Рэй просто вышел на участок, где ему не приходилось шагать сквозь пускай и сухой, но всё-таки снег. Дальше начинался лес, ныне припорошённый белоснежными звёздочками. Голые ветви деревьев, дремлющие под своими тёплыми одеялами, смотрелись столь чарующе, когда переплетались меж собой, так, что сквозь них проходили бледные лучи света. Рэй даже залюбовался этой красотой, но цокнул языком и с довольным видом ловко начал взбираться на дерево с тихим, наполненным радостью «Оп-па». Рэю неописуемо нравилось, как он взмывал вверх будто бы на крыльях, всё дальше и дальше от земли. Он нашёл опору в виде особенно толстой ветки, осторожно сел на неё, так, чтобы спихнуть