Истинная для Бога Тьмы. Никто не спрячется от Бога Света. Кира Цитри
движением как в замедленной съемке. Сильная рука с выпуклыми венами взметнулась вверх и невесомо коснулась ее щеки. По всему ее телу пошла легкая дрожь. Слуга улыбнулся пухлыми губами цвета молочного шоколада и Богиня захотела почувствовать их мягкость. Но она тряхнула головой и одернула себя.
– Ты новенький? – спросила Селена.
Мужчина кивнул:
– Повелитель Ниалл приказал из кустов прекрасных растений сделать ваши скульптуры. Я Арайя.
Он завел руки за спину, достал что-то из кармана и протянул Селене. Она запоздало посмотрела вниз, когда сзади бесшумно подкрался Ниалл.
– Селена, срочно в тронный зал. Братец опять нам проблемы нашел, – прошипел он. – А ты что здесь стоишь? Я разве не приказал тебе работать?
Арайя поклонился Повелителю, незаметно сунул в руку Селены платок и ретировался. Она сжала его в руке и последовала за гордо ровной спиной брата. Они миновали сад, просторный холл с белоснежными колоннами, где на каждой были вылеплены их силуэты, и зашли в хрустальный тронный зал. Селена считала брата самовлюбленным глупцом, возомнившим из себя святого и всемогущего, а людей букашками, которые поклонялись ему в ноги, целовали руки и приносили великие дары. В момент преклонения она всегда смотрела на Адриана. Бог Хаоса был другим. Обладая почти самой мощной магией в мире, которая могла бы стереть с лица земли целый город одним только взмахом его ладони, он на удивление был не таким. Это ему надлежало возгордиться, но, когда его маги опускались на колени, он вставал с трона, спускался вниз и поднимал человека, кем бы он ни был – богатым купцом, немощным стариком, нищим бездомным, красивой женщиной или чумазым мальчишкой. Его маги были с ним на равных. Он не принимал никаких даров, только отдавал. Бескорыстно, не требуя ничего взамен. И люди просили: кто денег для починки прохудившейся крыши, кто еды для беременной жены, а кто помощи в работе на огороде. Вот и в этот день к нему обратилась девочка. Малютка с россыпью золотистых веснушек на бледном лице и огромными глазами, в которых застыло бескрайнее море, попросила не для себя. Для мамы. Девушка простыла, когда стирала вещи в холодном озере, и сильно кашляла. Вот уже трое суток ее мучил жар, настойки трав не помогали. И Адриан пришел на помощь сам. Он мог не только убивать, но и лечить. Заклинание отняло у него почти все силы и уже через несколько минут мертвенная бледность сменилась ярким румянцем и такими же золотистыми веснушками, как и у дочери, словно их обеих поцеловало само солнце.
– Что у тебя в голове? – рявкнул Ниалл, смотря на спокойное лицо брата.
– Я хотел помочь, – ответил тот. – Я не лезу в дела твоего народа, Ниалл. Будь добр, не лезь в мои. С каких это пор ты вдруг возомнил из себя главного? Селена тебе подчиняется, а я не собираюсь.
– Я пытаюсь научить вас как надлежит обращаться со смертными. Они обязаны нас уважать и бояться, а ты все портишь! – воскликнул Ниалл.
Адриан покачал