Золушки из Ирландии. Ева Арк
Элизабет, копия матери, с её мягким взглядом голубых глаз и золотисто-каштановыми волосами, была более спокойной, но не менее очаровательной, чем её боевая сестра.
– Мы не должны допустить, чтобы красота наших дочерей пропала даром! – как-то заявила мужу предприимчивая Бриджит.
– Но что Вы предлагаете, дорогая?
– Нам следует переехать в Дублин!
– Вам же известно, что мои братья оставили после себя одни долги! Мой доход не позволяет нам жить в столице.
– Значит, Вас не беспокоит то, что Молли и Бетти похоронят себя в безвестности?
– Хорошо, дорогая, как Вам будет угодно, – сдался Джон.
Уже 23 декабря 1745 года за скромную арендную плату в восемь фунтов в год Ганнинги сняли дом на северной стороне Сент-Мартинса, в пригороде ирландской столицы. В то время Дублин находился на пике своего расцвета под управлением графа Честерфилда, вице-короля (и лорда-лейтенанта) Ирландии. С этим остроумным государственным деятелем и писателем, кстати, связывают новое значение английского слова «флирт», которое переводится как «что-то быстро двигать туда-сюда».
– Я присутствовал при том, как это знаменательное слово спорхнуло с самых очаровательных в мире уст, – утверждал Честерфилд.
По его словам, знаменитая чаровница леди Френсис Ширлей, беседуя с понравившимся ей кавалером, то открывала, то закрывала веер, то прятала за него всё лицо, то только глаза. Когда же её собеседник в шутку сделал ей замечание за такое дразнящее поведение, она с невинным выражением ответила:
– Но ведь это только флирт (она лишь машет веером).
Галантное поведение вице-короля позволило миссис Ганнинг, называвшей себя «леди Роскоммон», мечтать о блестящем будущем для своих очаровательных дочерей при его дворе.
Однако, как и предсказывал её муж, жизнь в столице оказалась им не по средствам. Однажды утром в дом Ганнингов ворвались люди брокера, который представлял интересы заимодавцев Джона, и попытались описать всё его имущество в счёт долгов. Охваченная горем и стыдом, несчастная Бриджит сидела и плакала в гостиной, окружённая своими детьми. Её рыдания привлекли внимание хорошенькой Джордж Энн Беллами, известной дублинской актрисы, которая случайно проходила мимо по улице. Движимая состраданием, эта энергичная миниатюрная блондинка, не обращая внимания на судебных приставов, охранявших дверь, смело вошла в дом и обратилась к хозяйке:
– Могу ли я быть Вам чем-нибудь полезной, миссис…
– Леди Роксоммон, – с достоинством подсказала Бриджит, прервав свои рыдания.
– Так могу ли я помочь Вам, миледи?
Хотя супруга Джона Ганнинга не была знакома с актрисой, она была тронута её сочувствием. Слёзы снова выступили на её глазах, и она рассказала, что её муж влез в долги, потому что жил не по средствам. Чтобы избежать ареста, он был вынужден бежать из Дублина. А родной брат Бриджит отказался оказывать Ганнингам какую-либо помощь. Тогда добросердечная