ИСТОРИЯ РУССКОЙ АРМИИ ЧАСТЬ (ТОМ) I. Антон Керсновский
пехотинца. Это чисто кавалерийская драгунская победа. У Меньшикова было 17000 драгун, у противника 27000 человек, из коих 1000 убито, 4000, во главе с Марденфельдом, взято в плен, остальные рассеяны. Наш урон – 400 человек, в 13 раз меньше.
Счастье улыбалось Августу, но саксонский курфюрст боялся им воспользоваться. Страшась гнева шведского короля, он отправился в Саксонию уговорить Карла XII не расторгать договора, а Меньшикова отослал на зимние квартиры в глубь Галиции. Мир Саксонии со Швецией был объявлен 1-го ноября.
Отныне у шведского короля оставался один лишь противник – и вся тяжесть борьбы обрушилась на одну Россию.
Второй период войны
Сознавая те бедствия, которые придется испытать России от неизбежного теперь нашествия, Петр Великий пытался предложить Карлу XII мир, оговаривая для себя лишь сохранение Петербурга – окна в Европу и соглашаясь отдать все остальные свои завоевания. Однако Карл, считая это следствием боязни, предъявил самые унизительные условия, на которые русский Царь, конечно, не мог согласиться.
России оставалось изготовиться к тяжелому единоборству. Петр приказал усилить оборону Киева, Смоленска, Пскова и Новгорода, укрепить Великие Луки. На случай же самого несчастного оборота войны укреплялись Кремль и Китай-город. Устроено предмостное укрепление в Копысе на Днепре и исправлена линия засек Псков – Смоленск – Брянск.
В армию прибыли рекруты набора 1705 года (первого за войну), пополнившие ее ряды. Войска отдохнули под Киевом от гродненского сидения и утомительного отхода. В главных силах с лета 1706 года стало считаться 60000 человек. По словам англичанина Витворта, видевшего армию в 1707 году, она состояла из здоровых, статных, хорошо обученных молодцов и очень изменилась со времени кампании в Польше. Материальная часть и конский состав, правда, оставляли, по его словам, желать лучшего (оружие плохо, а лошади и того хуже). Любопытно, что все иностранцы, видевшие русскую армию в первой половине XVIII века, весьма критически относятся к нашей коннице. Малорослая порода русских лошадей не выигрывала, конечно, при сравнении с рослым конским составом европейских армий. Австриец Парадиз[26], наблюдавший русскую армию 30 лет спустя после Витворта – в эпоху Миниха – пишет, что кавалерию за драгунов и почитать нельзя, лошади до того плохи, что ему часто случалось видеть, как драгуны, сходя с коней, валили их на землю. Это последнее утверждение надо отнести за счет развесистой клюквы, тем не менее доля правды во всех этих суждениях, конечно, есть. Императрица Анна Иоанновна в одном из своих указов констатирует, что до сего времени при нашей кавалерии употребляемые лошади по природе своей к стрельбе и порядочному строю весьма не способны… Как бы то ни было, при всех этих недостатках русская конница имела победы, каких никогда не имела и не будет иметь конница других стран. Имена Калиша, Лесной, Полтавы, Переволочны[27], Пасс Круга, Палцига и Кунерсдорфа тому доказательство.
На военном совете в Жолкиеве[28] (квартиры Меньшикова)