Терской фронт (сборник). Борис Громов
детства – я был пионером».
– Что, неужто так плохо было?
– Да нет, скорее – наоборот, куда лучше, чем в девяностые. Но это ж у людей такая добрая традиция, осознавать, как они хорошо жили, только после того, как эта самая хорошая жизнь закончилась.
– Это точно, – враз мрачнеет комендант, и я понимаю, что сморозил редкостную бестактность, уж кому-кому, а ему, пережившему и ядерную войну, и весь «букет» последствий, но при этом отлично помнящему жизнь до нее, это известно куда лучше, чем мне.
– Так, ладно, с чего начнем?
– Я бы предпочел с начала.
– Не вопрос, слушай: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою»[36]…
– Что-то не очень смешно получилось…
– Извини, – похоже, мне удалось смутить Костылева не на шутку, – не думал, что ты сильно религиозен.
– Да не сказал бы, но все равно, по-моему, Библия – не повод для шуток.
– Так, ладно, – резко спрыгивает он со скользкой темы, – значит, если вкратце… Началось все с того, что в Штатах какие-то «светлые головы» додумались до того, что все природные ресурсы, вне зависимости от того, на территории какого государства они находятся, должны принадлежать не этому самому государству, а «всему мировому сообществу», читай Соединенным Штатам Америки. И даже на весь мир объявили, что кое-кому придется подвинуться и поделиться.
– Ни фига себе, загнули! И я даже могу представить, кого именно просили «подвинуться и поделиться». А учитывая, что «поделиться» в понятиях Штатов – это отдай все и тихо-скромно посиди в сторонке, авось тебе с «хозяйского стола» каких-нибудь объедков кинут…
– Угадал, предложение адресовано было России. Наши президент с премьером были, сам помнишь, мужики не промах и за словом в карман не лезли. Короче говоря, ответили уклончиво.
– Ага, я этот анекдот про «прапора», что солдатам устройство рации объяснял, тоже помню. В его понимании уклончивый ответ – это вопль: «Пошел бы ты на х…, умник!»
– Ну, примерно так. А потом почти полгода – тишина. Нет, наверняка что-то там, «наверху», происходило. Ноты, там, всякие друг другу слали и все такое прочее. Но в прессе – молчок.
Как отрезало. Люди уже позабыть про эту историю успели, у всех других проблем хватало. Я, например, как раз в армию ушел. А одной совсем не прекрасной ночью мой полк подняли по тревоге. Сначала думали – учения. Но стоило увидеть на плацу лицо комполка, чтобы понять – дело дрянь. Вот только он даже сказать ничего не успел, тряхануло так, что казармы ходуном заходили. Одним словом, как, кто и почему все это начал, доподлинно никто из нас не знает. Не того мы были полета птицы. А тех, кто в курсе был, вместе с их секретными бункерами высокоточными спецбоеприпасами нахлобучило… Ну, дальше пару лет был конкретный амбец, тебе это, скорее всего, не интересно.
– Это почему же? Очень даже интересно, особенно вспоминая твою фразу о том, как ты граждан собственной страны из огнеметной реактивной системы залпового
Ветхий Завет. Первая книга Моисея. Бытие.