Случайность? Жасмин во мраке не цветет. Вячеслав Бавидов
носится по двору без цели, мама высунулась по пояс в окно и зовет его обедать. Она на что-то сердится, но все равно его переполняет радость жизни, радость движения. Первая драка и первая шишка, при виде которой папа, похлопав его по плечу, впервые назвал его настоящим мужиком. Школьные домашние задания, которые приходилось делать с мамой, требовавшей «чтобы все было идеально, ты же мой сын!» Первый велосипед – приз за окончание первого класса без троек… Школьный выпускной вечер… Институт… Работа… Свадьба. Родители всегда были рядом, то ругали, то подбадривали, то гордились им. И так уже пятьдесят лет!
Усевшись за стол, они, как обычно, завели бурный спор о политике. Старики, бывшие строители коммунизма, ругали нынешнюю власть и хвалили прежнюю, более привычную и понятную. Александр слышал это уже много раз, не вступая в пререкания, поддакивал где надо. Ему было хорошо от того, что его родители здесь, рядом с ним. Стало легко на душе, так что страшный сон позабылся сам собой. Жаль только, что жена и дети не приехали, а то сидели бы вот так рядом, всем было бы хорошо и уютно…
– Мам, а где соль? – спросил Александр.
– Ой! Забыла на кухне, сейчас схожу принесу, – встрепенулась бабушка.
– Нет-нет. Сиди, я сам схожу, – встав со стула, сказал он матери.
– Давай, давай! Иди! Ты молодой, пройдешься – ничего не случится, – прокряхтела старуха.
Александр встал и пошел на кухню. Там нашел солонку, взял ее с полки старого шкафчика и вдруг почувствовал резкий укол в области сердца. Он схватился за грудь и присел на ближайший стул. Было очень трудно дышать, пульсирующая боль в груди усиливалась, руки и ноги онемели, в глазах потемнело. Почему-то он снова вспомнил всю свою жизнь, она промелькнула перед ним за доли секунды. Потом он увидел дорогу, уходящую в небо, и двоюродного брата. Тот стоял и курил возле машины. «Ну что, Санек, вот и приехали», – сказал он, прищурившись и улыбаясь. Александр почувствовал, что стал легким, почти невесомым. Дорога по-прежнему уходила в небо, и там, где она соприкасалась с небесной твердью, вдруг распахнулась дверь. «Таня… А как же Таня?» – только и успел спросить Александр, прежде чем сполз со стула и повалился на пол.
– Вот, видишь, не приехали, – не унимаясь, тихо шипела бабка деду. – У нее, видишь ли, работа, а то мы никогда не работали и не знаем, что это такое. Ишь ты, Золушку из себя корчит! Это, наверное, она нам показывает, что, мол, наш сын не может семью обеспечить, ей приходится работать! Были бы у нее запросы поменьше – и работать не надо было бы так много. Вот и пускай работает… Хоть круглосуточно! А эти… Внуки называются! К друзьям пошли. Этот оболтус Дениска, голову на отсечение даю, что он наркоман какой-нибудь или извращенец. Я знаю, какая сегодня молодежь, я смотрю телевизор, слава богу, не ослепла еще…
– Да ладно! Хватит, уймись! – тихо сказал дед. – Вдруг Санька услышит и расстроится от твоих домыслов. Опять все переругаемся из-за твоего длинного языка.
– Что «уймись, уймись…», я правильно говорю. И это не домыслы. Домыслы – ишь какое слово-то ты знаешь! Грамотный, что ли, стал? Вот подтвердятся мои слова, а будет