Пролив Измены. Часть вторая. Большая волна. Вячеслав Юрьевич Сухнев
постоянного населения в Северо-Курильске, где в сентябре 1947 года 60% населения составляли граждане Кореи. Исключительно тяжелым наследством, доставшимся от японцев, явилось отсутствие жилого фонда. Люди живут в землянках».
Понятно, что японцы вовсе не обязывались встречать новых хозяев Курил благоустроенными коттеджами. Но сами-то они как жили столько лет? В норах и шалашах?
Ещё один неприятный аспект обнаружился при передаче островов по «обменному договору» 1875 года. Переместилась к самой Камчатке граница с Японией – теперь она пролегала по проливу между нашим мысом Лопатка и ставшим японским островом Шумшу. Это усугубило ситуацию, сложившуюся после продажи Соединённым Штатам Аляски, которой владела Российская Американская Компания. То есть меньше чем за десять лет (с 1867 по 1875) границы других государств резко приблизились к России. Между Россией и Америкой расстояние стало составлять 4 километра, между Россией и Японией – 10 километров. И это при том, что у нас на Камчатке и на Чукотке не было никаких военных структур, чем беззастенчиво и пользовались «соседи» вплоть до середины 1920-х годов.
Центральные Курилы, как мы уже говорили, это небольшие скалистые острова. Из-за того, что люди здесь почти не селились, острова облюбовали каланы, морские котики, тюлени. Морского зверя били здесь ещё охотники Русской Американской компании, но, когда обнаружили, что численность его падает, объявили мораторий на добычу. И придерживались этого моратория до той поры, пока запасы зверя не восстановились. Но тут острова отошли японцам. До промыслов на северных Курилах у них руки долго не доходили.
Вольготно почувствовали себя представители англосаксонского мира – браконьеры из США, Великобритании и Канады. В русском Охотском море и в акватории японских Курил они били сначала каланов, а когда почти извели эту промысловую выдру, переключились на моржей и котиков. Они также ловили рыбу, выгребая подчистую запасы особо ценных пород, совсем не задумываясь об их восстановлении, уничтожали птичьи гнездовья. Помешать им русские не могли по малочисленности, а японцы – из-за отдалённости Курильских островов от метрополии.
Если учесть, что одна шкурка калана оценивалась на Лондонском пушном аукционе до 200 фунтов стерлингов, можно себе представить меру жадности браконьеров. Суда из Иокогамы, Гонолулу, Бостона, Сан-Франциско и других «центров цивилизации» бороздили воды вокруг Курил вплоть до 1907 года, когда после русско-японской войны в Японии приняли жёсткие меры борьбы с браконьерами и организовали целый флот для этих целей, а русские учли уроки войны и начали строить на Камчатке опорные военные пункты.
Правда, японцы осознали необходимость защиты курильских ресурсов сразу после «обменного договора». Уже в 1875 году колониальное управление в Хоккайдо организовало патрулирование акватории Северных и Центральных Курил. Однако толку было мало: капитаны иностранных зверобойных судов либо бежали с места преступления, либо отказывались признавать